Пролог (Окончание) - [10]

Я вижу на первом этаже стола-синхрофазотрона три телевизионных экрана. Два из них включены на программу Эн-би-си и Эй-би-си.

— Мы должны каждую секунду знать, что делается у наших конкурентов.

23.15. Штаб-квартира Уоллеса в Нью-Йорке, в отеле «Пан-Америкэн». Штабисты занимают три скромных номера. Из одного нас довольно грубо выставляют — там идет заседание, над столом склонились коротко остриженные головы джентльменов средних лет. В другом номере на кровати перед телевизором сидит неожиданная одинокая старушка. Увидев нас, она поднимает сухонькие кулачки к низкому потолку и кричит сипло: «Кронкайт подлец! Подлец Кронкайт! Почему он не показывает цифры на Уоллеса?! Разве это демократия?!» В третьем номере на кровати и на стульях сидят молодые, боксерского вида люди и смотрят сразу три телевизора. Один включён на Си-би-эс, другой — на Эн-би-си, третий — на Эй-би-си.

Делать здесь нечего и разговаривать тоже не о чём.

23.50. Пресс-конференция в комнате для прессы в «Уолдорф-Астории». Ведёт мистер Герберт Клейн. — пресс-секретарь Никсона, сутулый человек с узкими, длинными черточками глаз, резко опускающимися у висков. Две сотни корреспондентов, измотанных отсутствием новостей, сидят с дымящимися блокнотами.

— Мистер Никсон приехал в «Уолдорф-Асторию» в семь часов, — говорит Клейн деловито. — Два часа отдыхал в своём номере на тридцать пятом этаже. Сейчас с ним лишь глава штаба. С остальными сотрудниками разговаривает только по телефону. Миссис Никсон и обе дочери находятся в другом номере и наблюдают за подсчётом голосов по телевизору. В номере у господина Никсона царит атмосфера уверенноети. Он ждёт победы. — Без паузы Клейн добавляет: — Готов ответить на вопросы.

— Как отдыхал мистер Никсон?

— Как все отдыхают.

— Опишите номер, в котором он находится. — Я не обратил на это внимания. В следующий раз расскажу подробно.

— Какие там стоят телевизоры?

— Сообщу в следующий раз.

— Кому принадлежит номер?

— То есть?

— Какой корпорации?

— Номер принадлежит отелю, и никому больше.

— Вы всё ещё верите в предсказание, сделанное мистером Никсоном, о том, что он победит с разрывом не меньше чем в три или пять миллионов голосов?

— Мистер Никсон уверен в победе. Когда пойдут данные из западных штатов, все станет на своё место.

— Нельзя ли описать обстановку номера пораньше для тех, кому уже пора сдавать материал в газету?

— Спасибо, господа.

Мистер Клейн мрачен. Никсон и Хэмфри идут вровень. У Хэмфри даже на несколько тысяч голосов больше.

6 ноября. 0.25. В бальном зале состояние боевой готовности к вселенской выпивке давно уже сменилось состоянием боевых действий в этом направлении. Время от времени на сцену поднимаются никсонерочки. Они выстраиваются в ряд и под джазовый галоп начинают высоко поднимать ноги для поднятия духа. В американском спорте таких девиц называют «морал-билдеры», что в переводе означает «поднимающие дух», а в буквальном переводе — «строители морали».

Но мораль зала поднимается с трудом. По лицам никсонерочек катится добросовестный пот. Оркестр всё убыстряет темп. Воодушевление на сцене тонет в пьяной неразберихе зала.

И только один человек держится непоколебимо — гордо и прямо, — это та самая женщина в панбархатном платье. Она все сидит в центре зала и. смотрит на экран, где время от времени появляются цифры, говорящие, что оба главных кандидата идут ноздря в ноздрю.

1.50. Никсонерочки снова раздают подарки: пластинки с песенкой «Никсон, вот кто». На кампанию Никсона истрачено 20 миллионов долларов. Так говорят в штабе республиканской партии. В штабе лагеря противников утверждают, что на Никсона потрачено не менее 40 миллионов долларов…

2.30. Коктейли в бальном зале уже смешивают пальцами.

3.00. Время от времени уличные детективы в плащах и кожаных тужурках заскакивают в зал, завистливо смотрят на тех, кто несет службу в тепле, возле выпивки и еды, пропускают по стаканчику и снова бегут на холодный предутренний пост.

3.20. Никсонерочки не сходят со сцены. Но держать зал на высоком моральном уровне не удаётся. Барабанщик несколько раз ронял от усталости свои барабанные палочки. Кажется, уже давно никому нет дела до экрана с цифрами. Возле телевизора в углу зала стоит совсем маленькая кучка полупьяных любителей политики.

3.50. По телевизору выступает Хэмфри. Из своей штаб-квартиры в Миннесоте. Он благодарит собравшихся за ожидание. Говорит, что дела идут отлично. Но сломались компьютеры, и результаты задерживаются. «Я чувствую себя уверенно и поэтому могу отдохнуть». «Мы хотим Хэмфри! Мы хотим Хэмфри!» — раздаётся в ответ.

А рядом со мной молодой парень в очках кричит телевизору: «Заткнись! Заткнись!» Потом оборачивается ко мне и, видя значок прессы, объясняет: «Всё. Он погиб. Он извиняется. За поражение. Если бы знал, что победит, он не вышел бы к толпе. Если человек побеждает — ему плевать на толпу. Ведь Никсон не выходит к нам? Плюет. Значит, уверен, что победит!»

4.10. Никсонерочки больше не поднимают моральный уровень зала. Их разобрали детективы и щупают по углам. Три джентльмена в смокингах при бабочках спят на полу. Кронкайт продолжает передачу. Это уже одиннадцатый час без перерыва.