Пролог к роману «Человек Без Лица» - [2]

Гален Гарт-мл., эспер-шантажист, ловкач и вор, также поспособствовал появлению на свет Разрушенного человека.

Свободный участок по Шеридан-плейс наконец ушел с торгов. «Космоклуб Инкорпорейтед»\/ пришлось перевозить замусоренный офис и все призы в Бруклин. Барометром состояния фондов компании служила миниатюрная ракета на эксплозивном двигателе, взбиравшаяся вверх по колонне с подсветкой, высота которой была откалибрована в тысячах долларов. Теперь ракету тоже забросили. Участок превратился в экспериментальный квартал магазинов al fresco[3], кои от воров и хулиганов хранила самоновейшая Резистивная Ограда Дональдсона — незримая сферическая оболочка силового поля, в дождь искрившая сцинтилляционными сполохами, точно разводы машинного масла в луже под солнцем.

Центральный магазин квартала, у входа на станцию пневмоземки, взял в лизинг сроком на девяносто девять лет некий Уилсон Винтер, невеликого мастерства художник, ставший книготорговцем, перекупщиком и коллекционером всяких странных редкостей, скорей из любви к литературе, а обогатившийся на порнографии. Среди прочих сокровищ в бесценной коллекции Винтера имелось сочинение за авторством Ниты Нойес — «Развлечения для вечеринки». Томик пылился на полке книжного шкафа, пока его не купил Разрушенный человек.

РЕАЛИЗМ В ЧЕТВЕРТОМ ИЗМЕРЕНИИ

Платон Квинн, талантливый молодой продюсер при понтах, полагал, что обязан своим феноменальным успехом пристальному вниманию к деталям. В эксклюзивном интервью вашему преданному магнитофону он заявлял:

— Люди часто забывают, что понты— не более чем жаргонное наименование эмоционального пантографа. Когда на понтовой пьесе в театре собираются пять тысяч человек, нельзя просто так взять и преисполнить их ненавистью, любовью, ужасом... Нельзя вложить им нужный гештальт, если он не изучен в мельчайших деталях и не записан в программе для эмопленки пантографа.

Квинн, тонкий, гибкий, полный энтузиазма, энергично замахал руками.

— Слишком много на свете продюсеров, которые принимают понты за трехмерное зрелище. Место, звук и ощущения... Для меня понты — четырехмерное представление, причем реализм выступает в них четвертым измерением. Каждый костюм, каждый фрагмент одежды, кусок металла или пластика, каждая декорация аутентичны и работают на публику. Вы только взгляните!..

Великолепный молодой продюсер предъявил нам сверкающий сталью предмет.

— Вы его ни за что не узнаете, — улыбнулся он, — пока не окажетесь в понтах Банка памяти убийцы.Это устройство — единственное в своем роде. Редкий французский пистолет лепесткового типа. Смотрите внимательно.

Он нажал на спусковой тумблер устройства. Послышался резкий щелчок. Сталь развернулась, как лепестки цветка. Возникли стилет, дуло и четыре тяжелых стальных кольца — как объяснил нам Квинн, то был кастет.

— Отсыпаем смерти полной горстью! — воскликнул Платон. — Погодите только, пока не очутитесь на своем зрительском месте для предпросмотра. Вы ощутите этот нож. Вы почувствуете, как пуля разрывает вам глотку. Вы исполнитесь боли, ужаса, риска и страсти. Это сенсация. Неслыханные ощущения на моих новых понтах — в Банке памяти убийцы.

Платон Квинн вновь собрал пистолет, засунул его в ящик стола и забыл о нем. Покидая отель, он забыл забрать его с собой.

Пистолет так и оставался забыт, пока им не воспользовался Разрушенный человек.

Антигравитация, она же нульграв-эффект, развивалась и обретала промышленные приложения. Она раздавила один индустриальный мир и произвела на свет пять новых. Среди миллиона предпринимателей, что, как Феникс, возродились из руин, были «Братья седьмого обета»[4], транспортная фирмочка, зарегистрированная одним-единственным братом по имени Рич и ему же принадлежавшая. Рич был худощавым молодым человеком с рыбьими глазами, людоедскими амбициями и самым минимумом социальной ответственности.

Кроме него, нульграву нашла активное применение компания «Космоклуб Инкорпорейтед»\/, чьи фонды с некоторым трудом, но все же пополнялись. Промышленность всю перетряхивало и перетрахивало. Самозабвенно-дикое пионерство считалось уделом придурков. Кому охота спекулировать вероятностями? Какой коммерческий толк может быть от экспедиции на безводную Луну или высадки на комья замерзшего метана, именуемые планетами? А кто спонсировал Кэйли, Хенсона, Стрингфеллоу, Шанюта, Сантоса-Дюмона, братьев Райтов[5]? В то время велось несколько войн, и армии сражались в том числе и за возможность использовать нульграв для небезопасной безопасности.

Жил-был человек по имени Ален Куртнэ. После развода с двенадцатой женой Куртнэ стал поглядывать вокруг да около за новым стимулом гиперпродукции гормонов щитовидки. У него было столько денег, что он от них изрядно устал. Долго ли, коротко ли, а пришла ему в голову идея построить звездолет. В официальном пресс-коммюнике сообщалось, что на звездах он намерен отыскать идеальную супругу. Пресса осталась равнодушна к заявлениям Куртнэ. Тот был уязвлен. Полный злости, он закончил строительство корабля и, не став разбивать о его корпус бутылку, отбыл.

Он так никогда и не вернулся, поэтому никто не поверил, что он и в самом деле улетел.