Пролог - [4]

Нивельзин вошел в богатый модный магазин. Карета с Савеловым остановилась, немножко не доезжая магазина.

— К тротуару, направо, — сказала смуглая дама извозчику. — Ты можешь ехать домой, — заметила она мужу. — Рад?

— Натурально, голубочка; ну, а погляжу, как ты пойдешь.

— О, какой ты чудак, мой друг! — Смешнее всякого жениха!

— Ну, что за важность, что тебе смешно, голубочка, — совершенно основательно возразил он.

Она взошла в магазин. Он велел извозчику ехать назад; извозчик стал поворачивать лошадь.

— Милостивый государь, позвольте сделать вам один вопрос, — сказал с тротуара твердый и спокойный голос. Муж смуглой дамы оглянулся: подходил тот высокий студент с бесстрастным лицом.

— А, это вы! — Извольте, какой вопрос? — Муж смуглой дамы умел разговаривать очень замысловато: он не показал виду, что понимает, о ком будет вопрос.

— Кто эта девушка?

— А, так и вы не угадали! — Точно, никто не угадывает. Она три года замужем.

Смуглые женщины вообще кажутся старше своих лет А ее все принимали за очень молоденькую девушку, хоть она была три года замужем и имела двадцать лет, выходя замуж. — Когда она говорила, что она замужем, ей отвечали: «Вы смеетесь»; когда она говорила, что она уже давно замужем, что у нее уже есть сын, — перестали сомневаться, что она мистифирует; когда она говорила, что ей уже двадцать четвертый год, ей отвечали тем, что формально объяснялись в безграничном уважении и просили ее руки, потому что на такую неловкую мистификацию нельзя было обращать уже никакого внимания.

— Да, милостивый государь, она давно повенчана, — продолжал хитрый человек, усиливая впечатление своей замысловатости в разговорах остроумнейшими оборотами слов. — Я могу ручаться вам, что она давно замужем, потому что сам был на ее свадьбе.

По лицу студента пробежало что-то похожее на легкую тень, но мгновенно и едва заметно.

— Она ваша супруга?

— Да. А вы, должно быть, вздумали влюбиться в нее? — Хитрый человек был не только чрезвычайный хитрец, но и великий мастер шутить. Уместны ли шутки, или неуместны, умны или глупы, это выходило как случится; его забота была только то, чтоб выходило, по его мнению, шутливо, — но не огорчайтесь на меня. Я не думал, что она повенчается со мною. Я не был влюблен в нее, молодой человек. Я был тогда благоразумнее вас; — впрочем, мне было тогда двадцать пять лет. В ваши лета простительно быть неблагоразумным.

— Вы шутите, но в сущности вы прав, — отвечал студент, уже давно сделавшийся по-прежнему бесстрастным. — Глупо влюбляться в таких женщин, — если есть другие такие женщины. Надобно молиться на них. Я и думал, что я не забывал этого. Из ваших слов я вижу, что кажусь несколько влюбленным. Но если вы и не ошиблись, это чувство совершенно ничтожно: я человек апатический.

— Мне самому так показалось; иначе разве стал бы я шутить?

— Я не мог думать, что она уже вышла замуж, и подходил к вам с тем, чтобы узнать, каким образом мог бы я познакомиться с ее родными. Теперь я прошу позволения бывать у вас.

— Признаться вам сказать, я очень мало тут значу. Заходите ко мне; — если понравитесь ей, прекрасно; если нет, то я сам по себе, — извините за откровенность, — не стану приглашать вас. Я, признаться сказать, не люблю никаких знакомств. Но полагаю, что она полюбит вас. Вы, должно быть, умный человек, — потому что так ей показалось. Вот вам, — он вынул свою карточку. — Заходите.

— Вы Алексей Иваныч Волгин? — с некоторою оживленностью сказал студент, взглянув на карточку.

— Да-с, — флегматически отвечал муж смуглой дамы и вслед за тем взвизгнул пронзительным ультра-сопрано, от которого зазвенели стекла в соседних окнах: — Ххи-ххи- ххи-хха-хха-хха-ххо-ххо-ххо! — изумительная рулада перелилась через теноровые раздирающие ухо звуки в контрабасовый рев, от которого, сквозь шум экипажей, загудела мостовая: — Ххо-ххо-ххо-хха-хха-ххи-ххи-ххи! — поднялась рулада опять до пронзительного визга. — Ххи-ххи-ххи! — А вы, я вижу, мой поклонник? — Вот находка! — Драгоценность! — В целой России только два экземпляра: вы да я сам. — Ну, прощайте. Заходите. Думаю, что жена полюбит вас. Прощайте. — Нет, позвольте: в котором курсе вы?

— Я студент педагогического института, а не университета. Кончаю курс.

— Ну, вот видите, я чуть не сделал глупости, забывши спросить. — Кончаете курс, то прежде кончайте курс: экзамены на носу, — или уже начались? Занимайтесь. Кончите, тогда заходите. — Прощайте. Погодите, опять глупо: не сообразил. По окончании курса вас пошлют из Петербурга черт знает куда? — Так заходите теперь.

Студент подумал. — Нет, я не буду у вас до окончания курса. Тогда я приду к вам с какою-нибудь статьею. Надобно приготовить что-нибудь прежде, чем идти к вам.

— Хорошо. Но вас отправят черт знает куда?

— Нет. Я останусь в Петербурге.

— Ваш скотина директор любит вас?

— Нет. Но товарищ министра знает меня и обещал.

— Ну, это плохая надежда: тряпка.

— Кроме того, я даю уроки у Илатонцева; это вельможа. Он хочет, чтобы я продолжал их.

— А когда так, то другое дело. Попросит, и останетесь, правда. Прощайте же, наконец. — Да, опять забыл: а фамилия-то ваша как же?