Пролив в огне - [39]
Утром 10 мая Ставка приказала отвести войска Крымского фронта на рубеж Турецкого вала и организовать там крепкую оборону. Приказ не был выполнен. Забегая наперед, скажу, что 13 мая позиции советских войск на центральном участке Турецкого вала были прорваны, а 15 мая фашисты заняли Керчь. Ставка предписывала организовать оборону Керчи по примеру и методу Севастополя, но это сделано не было.
Войска Крымского фронта с тяжелыми боями вынуждены были отходить назад, к побережью Керченского пролива... [97]
Черноморский флот принял срочные меры по приведению в полную готовность к переправе всех боевых и подсобных плавсредств в районе Керченского пролива. Нашей базе придавалась из Азовской флотилии часть ее плавсредств — сейнеры и бывшие дунайские пароходы.
12 мая утром в Керчь прибыли командующий северо-кавказским направлением маршал С. М. Буденный и заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков, он же член Военного совета северо-кавказского направления.
Командир КВМБ доложил заместителю наркома о плавсредствах, которыми мы располагали. Получалось совсем не густо — Керченская база была обеспечена примерно так же, как в период высадки десанта в декабре 1941 года, но тяжелые грузы переправлять не на чем. Ведь тогда все это на фронт шло постепенно, через Камыш-Бурун на морских судах, а затем и по льду. Теперь размеренный ритм исключался — назад вся техника и личный состав откатывались в другой последовательности... Прежде всего нужно было заботиться о людях, о живой боевой силе всех частей и подразделений Крымского фронта. Это и было особо подчеркнуто И. С. Исаковым в его указаниях Керченской базе.
Предстоящие трудности заключались главным образом в том, что в декабре 1941 года в наступательной операции на нашем направлении высаживалась десантом только часть 51-й армии, примерно половина ее состава, а теперь мы стояли перед задачей срочной переброски через пролив, в условиях активного противодействия противника, трех армий — 51, 44 и 47-й, отступавших в ряде случаев без соблюдения боевого порядка.
В период десантной операции зимой 1941—1942 годов наступление развертывалось по направлениям: Феодосия, Керчь, Азовское море. Теперь же из этих трех направлений оставалось одно — с Керченского побережья на Таманское, причем противник сжимал наши фланги вдоль побережья Керченского пролива с севера и с юга, постепенно отрезая нашим войскам пути выхода на переправу к морю, к Керченскому проливу.
Маршал С. М. Буденный прибыл на КП базы на горе Митридат через час после адмирала И. С. Исакова. Он принял доклад А. С. Фролова о положении дел в базе, о связях ее с фронтом и отбыл в штаб Крымского фронта, который в то время располагался в районе Аджимушкая.
С 10 по 12 мая положение Крымского фронта усложнялось день ото дня. [98]
Керчь и ее окрестности, дороги с двигавшимися по ним войсками, бухты и причалы — все это подвергалось почти беспрерывным налетам вражеской авиации. Наши войска несли большие потери.
Ночью 12 мая на КП на горе Митридат прибыл комиссар штаба 51-й армии. Это был высокий, крепко сложенный человек в длинной, перепачканной грязью шинели. Доложив адмиралу Фролову, он как-то сразу устало опустился на стоявший рядом табурет, обвел нас взглядом и глухо проговорил: «Привез командующего, генерала Львова. Убит наш командарм. Там, внизу, на машине меня ожидают бойцы, охраняют тело». После гнетущей общей паузы, в течение которой каждый из нас пытался осмыслить печальную весть, батальонный комиссар вдруг спросил: «Братцы, поесть что-нибудь дадите?»
Все сразу забеспокоились — как это сами не догадались предложить? Послали за едой в штабную столовую. Гость подкрепился и захватил с собой продукты для сопровождающих бойцов. Из беседы с ним выяснилось, что генерал-лейтенант В. Н. Львов был убит осколком бомбы при очередной смене командного пункта в ходе отступления. Целый день под бомбами и снарядами пробивался на Керчь батальонный комиссар по дорогам, забитым отступавшими войсками. Ночью он намеревался переправиться на Тамань, чтобы отдать последние воинские почести командарму. К нам, морякам, он пришел с просьбой обеспечить переправу через пролив, что и было исполнено.
Провожая генерала в последний путь, я вспомнил, как совсем недавно, в канун Нового года, он вступил на керченскую землю, как его, освободителя, встречали радостные керченцы. И вот теперь, в мае 1942 года, наш боевой товарищ, павший в бою за эту землю, навсегда покидал тревожный керченский причал.
К ночи 13 мая противник настолько приблизился к Керчи, что его тяжелая артиллерия принялась обстреливать город.
Началась эвакуация с керченского берега на Тамань.
Переправа через пролив была возложена на Керченскую военно-морскую базу, адмирал А. С. Фролов назначен начальником переправы.
К 13 мая обстоятельства сложились так, что А. С. Фролов и я вынуждены были разделить между собою обязанности по дальнейшему руководству базой: Фролов со штабом оставался в Керчи для непосредственного руководства [99] переправой со всеми подчиненными и приданными КВМБ плавсредствами, я же отправлялся в Керченскую крепость, где находились все воинские части базы, недавно переведенные из Керчи в связи с усложнившейся обстановкой и участившимися бомбежками вражеской авиации. На меня возлагались две задачи: эвакуация личного состава базы на таманский берег и уничтожение крепостных складов с авиационным и артиллерийским боезапасом, эвакуировать который, как уже говорилось, не было возможности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
В двухтомник вошли книги воспоминаний академика Андрея Дмитриевича Сахарова (1921—1989): «Воспоминания» и «Горький, Москва, далее везде», написанные в 1978—1998 гг., постскриптум Елены Георгиевны Боннэр к «Воспоминаниям», а также приложения и дополнения, содержащие письма, статьи и другие материалы.====В данном файле «приложения и дополнения, содержащие письма, статьи и другие материалы» отсутствуют.
«Мемуары пессимиста» — яркие, точные, провокативные размышления-воспоминания о жизни в Советском Союзе и в эмиграции, о людях и странах — написаны известным советским и английским искусствоведом, автором многих книг по истории искусства Игорем Голомштоком. В 1972-м он эмигрировал в Великобританию. Долгое время работал на Би-би-си и «Радио Свобода», преподавал в университетах Сент-Эндрюса, Эссекса, Оксфорда. Живет в Лондоне.Синявский и Даниэль, Довлатов и Твардовский, Высоцкий и Галич, о. Александр Мень, Н. Я. Мандельштам, И. Г. Эренбург; диссиденты и эмигранты, художники и писатели, интеллектуалы и меценаты — «персонажи стучатся у меня в голове, требуют выпустить их на бумагу.
В этом уникальном издании собраны воспоминания Варлама Тихоновича Шаламова — поэта и прозаика, чье творчество стало откровением для нескольких поколений русских читателей. Детство, юность, участие в литературной жизни Москвы 20-х годов, арест, лагеря, возвращение. Кристальная честность и взыскательность к себе отличают автора этих воспоминаний. Значительная часть материала публикуется впервые.
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.