Пролетая над Вселенной - [42]

Вдумываюсь, киваю.

– Алечка, послушай! Мы с тобой словно бы два одиноких, два гордых корабля, долгое время бороздили чужие реки, моря и океаны, вынужденно прибиваясь к посторонним причалам… И вот, наконец, встретились в одном из морей. И узнали друг друга. И притерлись бортами.

– …бортами… – эхом повторяю я.

– Да. Мне кажется, именно ты способна сделать меня счастливым. Впервые я ощутил это за месяц до нашей первой встречи. Представляешь?

Я недоверчиво покачала головой.

– Правда-правда. Ну, конечно, там, в аэропорту, меня в первое мгновение сбил с толку твой угрюмый вид и тот недовольный взгляд, которым ты меня разглядывала. Я тоже не сразу признал тебя.

С удивлением посмотрела на него. Вот даже как?

– Теперь недоумеваю: где были мои глаза? – продолжил Грегори. – Ты так хороша, Алечка, ты просто прекрасна!

Я ответила ему благодарным пожатием руки.

– Тебе не хватало в этой жизни только одного – меня, – подвел черту Грегори.

– А тебе? – спрашиваю огорошенно.

– А мне, разумеется, не хватало тебя, – снисходительно улыбается Грегори. – Скажи, дорогая, ты же всегда мечтала встретить настоящего мужчину?

– Всегда! – отвечаю честно. Ну, что тут скажешь…

– И, встретив, хотела бы услышать от него нечто особенное?

– Особенное?

– То, чего с трепетом ждет каждая барышня?

– Конечно, – заинтригованно говорю я.

– Готова услышать?

– Готова.

– Прямо сейчас?

– Да!

Грегори вновь сжимает мою руку и произносит торжественно:

– Дорогая, ты выйдешь за меня замуж?

Глава 13. Ничтоже сумняшеся…

Первое в жизни предложение (которого с трепетом ждет каждая барышня) мне сделал Миша Либерман.

Милый, ничего не подозревающий Мишка.

Со списком отысканных старых партизан вернулся он тогда из глухой деревни и сразу бросился ко мне – растерянной, подавленной, примятой. Сгреб в объятия и, уткнувшись носом в мою макушку, пробормотал:

– Никогда, слышишь, никогда я не оставлю тебя одну! Клянусь! Я так извелся там без тебя! Ну что ты плачешь, Аленький? Давай поженимся?

Таким вот скоропалительным образом я получила то, о чем мечтает каждая… И конечно, сразу же с восторгом согласилась.

Вскоре мы вернулись в Москву. Экспедиция завершилась. С поезда направились прямо ко мне домой. По дороге Мишка купил гвоздики и бутылку белого вина «Свадебное». Я рассказывала ему, как Лизкин жених приходил к моим родителям с букетом роз и «Золотым шампанским». Мне хотелось, чтобы меня тоже сватали по правилам. Пусть и не столь шикарно.

Дома была лишь бабушка. Она накормила нас обедом – традиционным бульоном с клецками, пушистыми куриными котлетками и картофельным пюре. До чего же я соскучилась по бабушкиным обедам!

– Как прошла Лизкина свадьба? – поинтересовалась я, причмокивая.

– Аля! – Бабушка укоризненно покачала головой. – Ты же девушка, как можно так выражаться при молодом к тому же человеке?

– Ладно-ладно. Лизонькина свадебка. Так лучше?

– Свадьбу отпраздновали в ресторане ЦДЛ, народу было много, я и половины не знала. Столы буквально ломились от снеди, не знаю, зачем столько заказали – даже оставить пришлось! Лиза была необыкновенно хороша, платье ей справили – загляденье: длиннющее, в пол, со шлейфом, все бисером расшитое! Что еще? Ну, молодежь конечно же веселилась, танцевала… Что тебе еще рассказать?

– Отсутствия непутевой сестры никто и не заметил… – с внезапно накатившей обидой констатировала я.

– Ну что ты, Алечка, зачем ты так? – расстроилась бабушка. – Все как раз удивлялись, что ты своенравно поступила: предпочла свадьбе сестры какой-то там поход.

В дверях зашуршали ключи, это родители вернулись домой.

– Мама, папа, – торжествующе воскликнула я, – познакомьтесь, это – Миша Либерман, мой жених!

Родители застыли на пороге с выражением безмолвного недоумения на лицах. Я локтем толкнула Мишку в бок: «Давай!» Он схватил цветы и взволнованно сунул их маме со словами:

– Здрасти, я делаю вам предложение! – Затем повернулся к папе, вручил ему бутылку: – А это – вам! Прошу руки и сердца!

– Я полагаю, вам лучше уйти, молодой человек, – холодно произнес отец.

Мишка изумленно посмотрел на него, потом на меня, затем как-то резко сгорбился и стал собираться.

– Но почему, папа? – срывающимся голосом спросила я.

– Во-первых, такие вещи не решаются на пороге, не так ли?

– Допустим, так. А во-вторых?

– Во-вторых, молодой человек, вы в курсе, что Александра не совершеннолетняя?

Миша молча кивнул.

– Что же в-третьих? – с трудом сдерживаясь, осведомилась я.

– В-третьих, – подсоединилась мама, – мы только что сыграли свадьбу твоей сестры, если ты не в курсе, и пока не готовы к… новым потрясениям…

– Так вот в чем дело, – запричитала я, – опять все дело в Лизке! Ей, как всегда, все можно, а я, выходит, не человек?

– Успокой свою дочь, – обратился к маме отец и ледяным голосом сказал Мише: – Приходите через пару лет, Михаил, тогда и поговорим. – Затем, кивнув всем, удалился в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Я схватила свой походный, нераспакованный рюкзак и бросилась к выходу. Мне было горько и стыдно за эту сцену. Мама с бабушкой попытались меня удержать, но я резко вырвалась и отправилась следом за Мишкой.

Он жил в малогабаритной квартире на юго-западе Москвы. Дома у него было скромно, уютно и пустынно. Семья находилась на даче. Я приняла душ, переоделась, мы попили чай с яблочным вареньем и отправились в районный ЗАГС подавать заявление.