Прокурор - [3]

Когда Измайлов подошел к прокуратуре, первым из своих подчиненных он увидел Глаголева, того самого следователя, который и произвел «революцию» в оформлении здания и дворика прокуратуры.

Глаголев приводил в порядок кусты шиповника, ловко орудуя секатором, и ничего не замечал вокруг.

— Здравствуйте, Евгений Родионович, — поздоровался с ним Измайлов.

— А, это вы! — выпрямился тот. — Добрый день.

В темном, перепачканном землей халате, надвинутом на лоб до самых очков с сильными линзами берете, он совершенно не походил на следователя, которого обычно видят в служебном кабинете.

— Как ваше хозяйство? — поинтересовался Измайлов.

— Придется обработать ядохимикатами, — серьезно сказал Глаголев. Долгоносик появился…

Они обсудили, что лучше применить в данном случае, новейшие препараты — тиофос, хлорофос или же воспользоваться старым средством купоросом. После этого Захар Петрович зашел в здание.

Вероника Савельевна, секретарь прокуратуры, благоухая скромными духами, деловито суетилась в приемной. После приветствия она коротко доложила:

— Звонил Май. Задержится. Полетел… — Она заглянула в бумажку: Компрессор. Как только починит, приедет.

— Хорошо, — кивнул прокурор, проходя в свой кабинет.

Обстановка здесь осталась такой же, какой была при предшественнике Захара Петровича. Не модная. Современные столы и стулья совершенно не гармонировали бы с комнатой, которая была в этом старинном особняке скорее всего гостиной. Большие венские окна, изразцовая печь, оставленная, видимо, из-за красоты плиток, на которых пламенели фантастические кони. Печь бездействовала: здание давно обогревалось батареями центрального отопления.

Глаголев долго ломал голову над тем, как бы улучшить интерьер прокурорского кабинета, но так ничего пока и не придумал: тут был свой стиль. И даже чернильница, мраморная, с медными украшениями, находилась на своем месте.

Первым делом Измайлов просмотрел почту — привычка, выработанная за годы службы. Отложив письма, на которые решил ответить сам, остальные с резолюциями сложил в папку для своего помощника, Ольги Павловны Ракитовой.

Затем Захар Петрович посмотрел записи в перекидном календаре. Одна из них гласила: «Нач. ГОВДа. Объяснение».

Начальник горотдела внутренних дел Никулин был приглашен, чтобы доложить, какие меры приняты по жалобе, направленной ему Измайловым.

«Кстати, поговорю и о спекулянтах», — вспомнил Захар Петрович свой поход на рынок.

Майор Никулин явился в точно указанное время.

— Ну, что решили? — спросил Измайлов, имея в виду жалобу, ради которой он пригласил майора.

Никулин вынул из кожаной папки объяснительную записку и протянул прокурору.

— Попляшет он теперь, — сурово произнес Егор Данилович.

Речь шла о курсанте Высшей школы милиции, который проходил практику в ГАИ Зорянска. На него жаловался шофер-любитель, остановленный якобы за нарушение правил дорожного движения. Водителем оказался рабочий местного машиностроительного завода, передовик производства. Он возмущенно писал, как грубо вел себя тот самый практикант.

— В его комсомольскую организацию написали, — продолжал Никулин. Пусть разберут на собрании. Поступок курсанта обсужден и на совещании в отделе милиции.

— Ну, он-то пока только практикант, — заметил Измайлов. — Вся беда, Егор Данилович, что и кое-кто из ваших старых работников хамит водителям. — Увидя протестующий жест Никулина, Захар Петрович жестко сказал: — Есть такие сведения. Вот не у них ли научился этот курсант?

Никулин помрачнел.

Измайлов решил больше к этой теме не возвращаться. Он отлично узнал майора за те пять лет, которые тот возглавлял городскую милицию. Такому не надо повторять два раза.

Перешли к вопросу о том, что делается в отношении спекулянтов, которых в последнее время все чаще можно увидеть на улицах Зорянска.

— Это «гастролеры» в основном нам показатели портят, — сказал Никулин. — Я как раз вчера проводил у себя совещание. Чистим город. Привлекаем дружинников. Постараемся, Захар Петрович…

— Давно пора, — кивнул прокурор, как бы давая понять, что все нужные вопросы они обговорили.

Майор ушел. Захару Петровичу было видно в окно, как он сел в поджидавший его милицейский газик. Как только машина тронулась, к прокуратуре подъехали красного цвета «Жигули». Измайлов обратил внимание номерной знак другой области, да и цифры запоминающиеся — четыре семерки.

Из автомобиля поспешно вылез Май, и скоро его шаги раздались в коридоре.

Еще раз глянув в окно, Захар Петрович подумал, что эту машину и водителя он уже где-то видел. Мужчине лет сорок, баки почти до подбородка, монгольские скулы и глаза…

— Разрешите? — заглянул в комнату Май.

— Заходи, — кивнул Измайлов. — Здравствуй.

— Здравствуйте.

Шофер был чем-то огорчен, это прокурор понял с первого взгляда.

— Ну, как компрессор?

— Менять надо, Захар Петрович… А лучше бы… — Он вздохнул: — Всю машину…

Май, пожалуй, впервые прямо говорил об этом Измайлову. Раньше только намекал. Действительно, прокурорский «Москвич» давно пора списывать. В последнее время шофер не вылезал из-под него.

Не успел Май закрыть за собой дверь, как раздался телефонный звонок. Звонил Павел Иванович Ляпунов, начальник отдела общего надзора областной прокуратуры.