Проксиома созвездия Лжи - [61]

— Обстоятельства непреодолимой силы?! — перебил Федора Дерябин, вскакивая на ноги. — О каких обстоятельствах вы говорите? Сначала вы накропали безмозглую книжонку, не удосужившись подумать о том, какие сюжеты из жизни можно срисовывать, а какие нет! Потом вы крадете с мертвого тела мои деньги и с видом благородного рыцаря милостиво соблаговоляете согласиться их мне вернуть! А теперь вы собираетесь отдать их какому-то телефонному террористу, а может, просто хулигану, только потому, что он сказал, что ваша жена у него! Судя по всему, ваша благоверная супруга не отличается твердостью принципов, — может быть, она у него по доброй воле?! А если же ее на самом деле похитили, в чем я лично очень сомневаюсь, заявляйте в милицию, в РУБОП, в ФСБ — куда угодно! Это их дело, при чем здесь я? При чем здесь мои деньги?! Верните мне их!!!

Дерябин в бешенстве метался по кабинету, брызгал слюной и потрясал кулаками. Сейчас он удивительно напоминал жадного гнома Лепрекона, разве что одетого не в цилиндр и тупоносые башмаки, а по последней парижско-миланской моде, но так же, как его сказочный прототип, готового растерзать любого за свое золото.

— Зря вы так, Евгений Эдуардович, — с сожалением в голосе ответил Федор. — Я не буду говорить о том, что не вам судить о добродетелях моей жены, но вот к ее похищению вы имеете самое прямое отношение. Знаете такое юридическое понятие: «Предел необходимой самообороны?» Это когда на вас с кулаками, а вы всаживаете в нападающего всю обойму из пистолета. Так вот, по меркам этого сравнения я на вас даже с кулаками не набрасывался, я просто проходил мимо. За это вы с вашими корешами-небожителями разрешили вашему же компаньону Куницыну раздавить меня машиной, сбросить под поезд метро и застрелить в придачу. То, что вы об этом не знали, — «отмазка левая», как говорит сейчас молодежь. Да и не верю я вам. Вы заварили всю эту кашу, а не я, и это с вашей стороны человек захватил мою жену и делает с ней что-то такое, от чего она кричит, как при родах. Так что будет совершенно справедливо, если я отдам эти деньги не вам, а за освобождение своей жены. Что же касается вашего совета обратиться в соответствующие органы, то — спасибо, но я не настолько плохо к ней отношусь.

И Федор, по-военному четко сделав «кру-гом!», шагнул к двери.

— Постойте! — крикнул за его спиной Дерябин, и Федор остановился.

Директор сорвался с места, подбежал к Федору, по-братски полуобнял за плечи.

— Ну куда же ты, Федор Андреич? — заговорил он на примирительных полутонах, совсем по-свойски перейдя на «ты». — Ну, извини старика, вспылил, погорячился! И про супругу твою что вырвалось такое, прости, типун мне на язык! Но — поверь, как я тогда не знал ничего про то, что Куницын замыслил, так и сейчас ты меня огорошил, что этот киллер творит такое! Видать, после того как он собственного работодателя шлепнул, у него крыша-то совсем поехала! Но я, после того как ты мне сегодня глаза-то открыл на все, дал команду «фас», и уже ищут его. И найдут, будь уверен! А там уж мы вытрясем из него, где он твою жену прячет, злодей эдакий! А сейчас — верни деньги-то, Федь, верни, а? Как они мне сейчас нужны, ты бы знал! Без них стройка встанет, а перед компаньонами-то я за все отвечаю, ты же понимаешь! В общем, не жизнь мне без этих денег, Федь, понимаешь, а?!

Дерябин заискивающе улыбался Федору, доверительно брал его за локоть, прижимал руку к сердцу. Это был уже не злой алчный Лепрекон, а всего лишь несчастный пожилой человек, такая же, как Федор, жертва неумолимых обстоятельств. Он кружил вокруг Федора и — говорил, говорил, говорил, опутывая его, как паук жертву, мягким коконом сочувствия к себе. Федор и не заметил, как почти от самой двери Дерябин снова увлек его в свой угол кабинета и усадил на стул. Безусловно, этому человеку было даровано недюжинное умение убеждать, а может быть, и внушать. Федор чувствовал, как тает его уверенность в своей правоте и, напротив, он начинал склоняться к позиции Дерябина.

Ведь если отдать деньги похитителю, то это, принеся огромные проблемы Дерябину, совершенно не обязательно будет означать решение всех вопросов для самого Федора. А если похититель не освободит Ирину, а на встрече просто убьет Федора? Но даже если все обойдется, как Федор мыслит себе свою дальнейшую жизнь? Нет, он, конечно же, не угрожает Федору, он понимает его ситуацию и сочувствует ему. Но вот его компаньоны вряд ли оценят благородство Федора в отношении собственной жены. Ведь это будет, некоторым образом, благородство за их счет, не так ли? Как Федор думает отдавать полмиллиона долларов, ведь, разумеется, ни о каком сотрудничестве в этом случае уже не будет и речи?

М-да, доводы Дерябина звучат убедительно. Еще минута, и Федор согласится с ними. Конечно же, он хотел бы отдать деньги, на которые — он прекрасно понимает это! — у него нет никаких прав. Федор также понимает, что решая свою проблему, он создает проблему Дерябину, а сам кидается из огня да в полымя. А ведь его ли, Федора, это проблема? Если называть вещи своими именами, это проблема, в первую очередь, Ирины. Ведь не в результате ли собственных своих действий она попала в лапы похитителя аки кур в ощип? А уж о моральной стороне этих, хм, действий и говорить не приходится.