Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди - [8]
Шли по выжженной степи без роздыха весь день. Торопились нехристи, погони опасались, лишь когда совсем стемнело, стали на ночевку. До разграбленной станицы уже далече было, а потому, особо не таясь, разожгли костры, забили лошадь и принялись, по своему поганому обычаю, конину жрать. Пленниц развязывать не стали, налили им воды в корыто да, как собакам, бросили обглоданных костей.
Мурза, в отличие от остальных своих сородичей, не бритый наголо, а шибко волосатый, красавцем, видно, мнил себя, мурло немытое, сидел в кругу сподвижников невдалеке от полонянок. Сначала лопотал о чем-то на своем собачьем языке, ордынцы его ржали, словно лошади, затем что-то строго выкрикнул, и татары с явной неохотой подались подальше от костра, а сам патлатый нехристь направился к Наталье. Он ее еще в станице заприметил, да в дороге к ней раз десять подъезжал, все разглядывал. Первым делом Ваньку пнул огромным сапожищем, чтоб за мамку не цеплялся, потом схватил боярышню-казачку за косы длинные и потащил к своему лежбищу. Наталья стала отбиваться: как волчица вцепилась белыми зубами в потную ручищу, но мурза в общении с полонянками, видать, изрядно был поднаторевшим. Даже бить не стал, обвил ей шею плетью да малость придушил, а как сомлела, начал расстилать. Платье распорол от подола до горла, оголил бабенку и любуется, по-девичьи небольшие груди, живот упругий лапает, аж слюни распустил от удовольствия. Все, как надо, сотворил насильник многоопытный, только о волчонке позабыл.
Когда пнул его мурза, Иван от боли впал в беспамятство, а как очнулся, видит – татарин маму волочет к костру. Поначалу до смерти перепугался, умишком своим детским порешил, что он ее зажарить хочет да сожрать. Но даже в ту, младенческую пору, – Княжич казаком себя считал и с оружием расставался лишь во сне. В сапожонке под штаниной, чтоб Наталья не увидела да не отобрала, хранился у него кинжал заветный. Иначе назвать клинок сей было нельзя – золотая рукоять драгоценными каменьями усыпана, лезвие недлинное, но прочности и остроты необычайной, ковал его умелец из далекой земли гишпанской. Достался он Ивашке от отца, а тот в бою со шляхетского хорунжего11 добыл. Рванул свои ручонки Ванька, что были связаны узлом, рассчитанным на взрослого мужика, они и выскользнули из веревки. Много раз потом случалось Княжичу ползти, не поднимая головы, чтоб, подкравшись незаметно, вырезать вражеский дозор, но этот, первый, Иван запомнил навсегда. Подоспел как раз в тот миг, когда татарин ноги мамины стройные раскинул и, опустившись на колени, стал штаны снимать, тут и он сообразил, что к чему, и уже не страх, а ярость поселилась в маленьком казачьем сердце.
Чутким нехристь оказался, как только Ванька за его спиною встал, сразу оглянулся. Только так оно, наверно, к лучшему, казаку, пусть даже малолетку, не пристало в спину бить врага. Движимый совсем не детской яростью, парнишка саданул клинком прямо под брыластую харю. Хорошо вошло на обе стороны заточенное лезвие в глотку, лишив мурзу возможности орать. Татарин попытался было на ноги подняться, но Иван схватил его своею маленькой рукой за космы и запрокинул навзничь.
Наталья очнулась от брызнувшей в лицо нечистой крови. Поглядев вокруг своими зелеными глазищами, сразу догадалась обо всем. Мешкать, по дурному бабьему обычаю, не стала, лишь запахнула сарафан с сорочкой, как могла, ухватила сына за руку и побежала прочь от костра. Только баба, она баба и есть, даже если очень умная. Им бы в степь податься да раствориться в кромешной темени, тогда б еще была какая-то надежда на спасение, а она взяла, да на дорогу выскочила.
Далеко уйти им не пришлось. Хоть мурза отогнал сородичей, но любопытство татарам тоже свойственно. Отчего ж хотя б издалека не посмотреть, как хозяин русскую красавицу уламывает, вона аж хрипит от удовольствия. Подкрались, глянули тайком и увидали, как он с горлом перерезанным да голым задом своему аллаху душу отдает.
У ордынцев нюх на след, что у собаки. Полверсты Наталья с Ванькой не успели пробежать, как настигла их погоня. Вновь ловить-вязать казачку с сыном нехристи не стали. Сбили с ног на всем скаку и принялись топтать копытами да сечь плетьми. Единственное, что Наталья успела сделать, так это Ваньку по себя подмять, своим телом, которым жизнь ему дарила, укрыть от смерти. Постояли крымцы над растерзанною пленницей, поорали что-то и назад к стоянке подались. Ваньку то ли в темноте не разглядели, то ли тоже за мертвого сочли. Правда, Княжич всего этого не видел: как ни укрывала Наталья сына, ему тоже очень крепко досталось. Лишь к рассвету от росы да утреннего холода очнулся. Долго он сидел над матерью убитой, встать, пойти куда-то силы не было. Когда почуял стук копыт, подумал, что татары возвращаются, чтоб его, как маму, в землю втолочь. То ли с горя, то ли по малолетству даже не испугался, встал среди дороги, зажав кинжал в руке, и скорого конца своей недолгой жизни начал дожидаться. Однако это оказались не ордынцы, а станичники, но не свои, какие-то чужие, вел же их отец Герасим с головою, окровавленной тряпицей перевязанной. Подъехали казаки, посмотрели на то, что крымцы сотворили и, лишних слов не говоря, далее в погоню понеслись, Ваньку поп Герасим подхватил. Нагнали супостатов, когда они уже с ночевки начали сниматься. По овражку незаметно подобрались, из пистолей вдарили по окаянным да взялись за сабли, первым делом норовя отсечь татар от полонянок, чтобы те с ними не расправились.
Вторая часть романа «Проклятый род» является его продолжением. Наряду с уже известными персонажами – лихим казачьим атаманом Ванькой Княжичем и красавицей Еленой Озарчук, мы встречаемся с рядом новых действующих лиц, пришедших на смену павшим за отечество и веру Сашке Ярославцу, Емельяну Чубу и другим отважным русским воинам. Как старые, так и новые герои романа – люди разные и очень непростые, но их всех объединяет любовь к родине, которая порою к ним «не шибко ласкова». Сохранить преданность своей отчизне, Святой Руси им помогает вера православная, вера в то, что чистота души бессмертной дороже золота и прочих радостей земных.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.