Проклятый город. Однажды случится ужасное... - [37]

— Животные вчера были нервные. Но это нормально.

— Нормально?

— Ну, сегодня же первый туман. В эти дни всегда так бывает. Хотя у нас тут он не такой густой.

Жерар обвел рукой окрестности, и Бертеги понял: эти равнины за чертой города по сравнению с ним представляли собой возвышенность, и туман как бы сползал отсюда на улицы Лавилля, чтобы там уже сгуститься. Ферма Моризо являлась как бы «промежуточной остановкой» для тумана, где он задерживался на пути к городу, но ненадолго.

— Значит, ничего странного? — повторил Бертеги.

— Это из-за Хосе вы спрашиваете? — спросил мальчишка с некоторой подозрительностью.

— Просто интересно, что такой глазастый мальчишка вроде тебя мог заметить… Может, кто-то из взрослых тоже прогуливался? Сосед, например?

Жерар пожал плечами.

— Нет. Да и потом, Хосе погиб не от руки соседа.

Он произнес это убежденным и слегка неестественным тоном — как говорят дети, когда воспроизводят фразы и отдельные выражения, услышанные по телевизору или в кино.

— Ах вот как? Тогда от чьей же руки?

— Я не имею права говорить…

Бертеги почувствовал, как кожа покрылась мурашками.

— Я тебе обещаю, что никому не скажу.

Жерар нерешительно покусал губы, водя глазами из стороны в сторону.

— А пушку покажешь? — наконец проговорил он.

Сами по себе эти слова могли вызвать улыбку, но, услышав их, Бертеги буквально оледенел. Немного поколебавшись, он откинул полу пиджака и продемонстрировал кобуру. Глаза мальчишки загорелись при виде выглядывающей из кожаного футляра рукоятки пистолета, и Бертеги попытался вспомнить, доводилось ли ему когда-нибудь видеть восхищение в детских глазах, устремленных на орудие убийства. И, хотя момент для этого был совсем неподходящий, он подумал: насколько же мир детства хрупок и уязвим, и как легко взрослые могут его разрушить или извратить.

Бертеги запахнул пиджак.

— А ты точно ничего не скажешь? — настойчиво спросил мальчишка.

— Обещаю и клянусь — я никому не скажу, что от тебя это услышал.

— О’кей.

Жерар глубоко вздохнул, потом подошел почти вплотную к Бертеги и прошептал:

— Это сделал призрак.

Комиссар нахмурился.

— Призрак?

— Да, новый…

Бертеги вдруг ощутил, что воздух стал прохладнее. Вечер уже наступил, и солнце почти опустилось за горизонт. Тени, вытянувшиеся у их ног, удлинились.

— Ага, значит, новый призрак, — повторил Бертеги, стараясь, чтобы его голос звучал естественно. — И что ты о нем знаешь?

— Ну, я о нем ничего не знаю… Это бабушка знает. Она их всех знает…

— Призраков?

Ребенок поморщился — так его раздосадовала непонятливость собеседника.

— Ну да, призраков. Это она с ними разговаривает. После аварии. Она их слышит. — Жерар посмотрел на комиссара. — Но от этого ни у кого нет никаких проблем, — добавил он, словно догадываясь, что его слова звучат все же не совсем… обычно. — Эти призраки добрые. Бабушка всегда так говорила: здесь, у нас на ферме, все призраки добрые. Поэтому здесь так хорошо…

— Но недавно появился новый призрак? — спросил Бертеги. Сейчас он был не вполне уверен в том, что этот разговор ему не снится.

— Да, — вздохнул мальчик. — Новый среди остальных. А может быть, он не с ними, а сам по себе. Потому что он злой.

— И как его зовут, этого нового?

— Я не знаю, как его по-настоящему зовут… Бабушка называет его «тень». Она говорит: «Темная тень».

После некоторого молчания Бертеги спросил:

— А ты не знаешь, с каких пор он здесь?

— Нет… но не очень давно. Кажется, бабушка его заметила несколько недель назад. Я много раз видел, как она стоит одна и разговаривает сама с собой. То есть это так кажется, что сама с собой, а на самом деле — с ними. С призраками…

Жерар заметно разговорился. Бертеги подумал, что груз тайны, который шестилетнему мальчугану приходилось носить в себе, был все-таки для него слишком тяжел.

— …Но на этот раз она велела ему уходить. Сказала, что уже слишком поздно и все кончено. «Ты один… теперь все кончено» — так она сказала. Я это запомнил, потому что она повторила много раз одно и то же. А потом она меня увидела и рассердилась. Я так и не понял почему. Раньше, когда она говорила с призраками, то всегда мне разрешала стоять рядом. И тогда она мне сказала, что появился новый призрак — «темная тень». И еще сказала: «Если ты когда-нибудь увидишь его, Жерар, сразу зови бабушку!» Я спросил: «Не дедушку?» А она сказала: «Нет, только меня, и больше никого!»

— Выходит, ты тоже видел призраков? — удивился Бертеги.

— Да нет, никогда… Но бабушка все равно не хотела, чтобы я гулял по вечерам. Поэтому я и не видел, что случилось с Хосе. — Он помолчал, потом с грустью добавил: — Я любил Хосе. Может быть, он теперь тоже станет призраком.

Бертеги снова подумал, что Жерару предстоит войти во взрослый мир с чертовски тяжелым грузом детских воспоминаний на плечах. Он уже собирался распрощаться с ребенком, но вдруг ему в голову пришла еще одна мысль.

— Скажи, а эти призраки — они живут прямо здесь, на ферме?

— О, они везде живут! В основном, правда, в деревьях. Бабушка говорила, что раньше они зимой приходили жить в конюшню, но лошади их пугались, и тогда бабушка их попросила оттуда… пе-ре-ли-ситься, — по слогам выговорил он. — И теперь они живут везде.