Проклятый город. Однажды случится ужасное... - [25]
В тот же вечер Одри, ясно не осознавая почему, но смутно предчувствуя что-то неладное, дала себе обещание поговорить с этим учеником с глазу на глаз. Однако, если не считать ответов на вопросы анкеты, Бастиан не демонстрировал своим обликом и поведением ничего необычного. Скорее его можно было отнести к тем ученикам, которых учителя легко забывают: средняя успеваемость, молчаливость, никаких ссор или драк с одноклассниками… Почти незаметный мальчик.
Вместе с тем его нельзя было назвать легкоуязвимым — он никогда не проявлял признаков слабости. Вплоть до сегодняшнего случая… Только тогда, после того как он стряхнул кошмарное наваждение и снова смог воспринимать окружающий мир, Одри заметила в его глазах, темных, словно беззвездная ночь, это особое выражение — постоянного, безысходного страдания.
И тогда в мозгу Одри сформировалось мгновенное, но абсолютно категорическое суждение: Бастиан Моро — проблемный ученик.
Сразу же вслед за этим возникло убеждение, что она должна ему помочь.
Мальчик едва осмеливался на нее смотреть.
— Я бы хотела поговорить с тобой, Бастиан…
Одри сидела перед ним в кресле, слегка отвернувшись, чтобы не смущать его взглядом в упор. Наконец Бастиан поднял на нее глаза. На его тонком лице появилось решительное выражение, даже слегка высокомерное — хотя Одри догадывалась, что он делает над собой усилие, чтобы не обнаружить свои настоящие эмоции.
— Бастиан, что не так?
— Что… о чем вы?
— Тебя что-то тревожит, не так ли?
Он нервно вертел в пальцах ручку, в то же время пытаясь, не без некоторого успеха, изображать равнодушие — словно просто собирал головоломку. В двенадцать лет он уже обладал привычками взрослого человека, которому приходится постоянно что-то скрывать от окружающих.
— Что вы хотите сказать?
Его голос не дрожал. Вид у мальчика был даже слегка заносчивый. Одри восхищалась Бастианом — ведь совсем недавно он стал посмешищем для сотни учеников, среди которых были и его одноклассники, и теперь, без сомнения, понимал, что этот случай не приведет к улучшению отношений с ними, скорее наоборот… Но все равно мальчик держался хорошо.
— Послушай, я знаю, что я для тебя всего лишь учительница. И, само собой, у тебя нет никакого желания посвящать меня в свою жизнь и свои проблемы. Или… в твои кошмары. Но только вот… я наблюдала за тобой, Бастиан. Думаешь, никто тебя не видит — то есть действительно не обращает на тебя внимания? Может быть, это верно относительно других учителей. Что касается меня, я считаю тебя одаренным учеником. Ты, наверно, думаешь, откуда я это знаю — всего лишь из твоих оценок, и все?
Никакого ответа.
— Очень просто: у тебя хорошая успеваемость, в то время как тебя никогда нет в классе.
Бастиан уже собирался возразить учительнице, но она жестом его остановила.
— О, конечно, в физическом смысле ты присутствуешь на занятиях. Насколько я помню, ты с начала года еще не пропустил ни одного урока — по крайней мере ни одного моего урока. Но я говорю не о твоем физическом теле — оно-то здесь. — И Одри слегка постучала по его лбу тонким пальцем, на котором поблескивало золотое колечко с небольшим изумрудом. — Но я прекрасно знаю, что твои мысли витают где-то далеко. Ты пребываешь в каком-то своем мире. Или… — она слегка поколебалась, — в своих кошмарах.
Никакой реакции. Взгляд Бастиана был отсутствующим.
— Ты знаешь, иногда наиболее одаренным ученикам сложно приспособиться… они чувствуют себя не в своей тарелке среди чужих людей. И они от этого страдают, потому что им, как и всем остальным, тоже хочется веселиться, иметь друзей… Понимаешь, Бастиан?
Стена немоты по-прежнему оставалась неприступной. Но, конечно же, он все понимал. Разве она когда-нибудь видела его в компании сверстников?
— Так вот, твой кошмар… давай о нем поговорим?
Лицо Бастиана едва заметно изменилась — словно в стене возникла крохотная трещинка. Одри решила не теряя времени вбить туда гвоздь.
— Твои кошмары как-то связаны с твоим братом… или сестрой?
Эта мысль возникла у Одри спонтанно. Она внезапно вспомнила зачеркнутое «ДА» в ответе на вопрос «Есть ли у вас братья или сестры?». Ошибка, которую Бастиан тут же попытался неуклюже замаскировать, вместо того чтобы тщательно скрыть. Зачем? Чтобы привлечь внимание?
От ее слов он буквально окаменел. Затем его глаза широко раскрылись, и он выпрямился на стуле.
— Я… нет, почему?
Одри хотела пояснить суть вопроса, но Бастиан ее опередил:
— Нет, вовсе нет… никак не связаны! Я новичок в лицее и только недавно приехал в Лавилль… мне нужно некоторое время, чтобы обжиться… — Тут он, словно спохватившись, взглянул на часы и поспешно добавил: — Мне надо идти… через три минуты у меня урок.
И резко поднялся.
— Да, и еще… мне очень жаль, что я испортил конференцию… правда жаль!
Он вскинул рюкзак на плечо и, прежде чем Одри успела что-то сказать, поспешно направился к выходу, постепенно растворяясь в полусумраке зала. Обернувшись уже с порога, Бастиан добавил:
— Спасибо.
Дверь мягко закрылась, удерживаемая специальной пружиной.
