Проклятый фараон - [45]

Вернувшись с добычей в комнату, я села прямо на пол, опираясь спиной на кровать и приготовилась к поглощению. Белый халат оказался очень удобной одеждой — как в нем не сядь, а широкие полы все равно прикрывают наготу. Нимфес вновь устроился в кресле у кровати. Таким образом, привычный уклад был восстановлен. Я на полу, фараон на «троне».

— Как тебе наше безумное время? — поинтересовалась я перед тем как впиться зубами в бутерброд.

— Я не мог себе представить, что жизнь так изменилась, — честно признался фараон, прикрывая глаза. — Так много всего. Туалет, холодильник, — последнее слово Нимфес проговорил по слогам. — Удивительно. Даже не верится, что все это не магия.

— Да уж, — пришел через сражения с бутылкой. Крышка, на счастье, оказалась простой, откручивающейся и поддалась довольно быстро. — Ничего, как только все это закончится, полетим с тобой на самолете. Вот это настоящее волшебство.

На вкус вино оказалось очень неплохим. Приятным теплом оно скользнуло по пищеводу и осталось в желудке. Сегодня мне хотелось банально напиться, чтобы хотя бы на несколько часов отвлечься и забыть о проблемах.

— Для начала нужно обеспечить твою безопасность, — заметил фараон.

— Давай больше не говорить сегодня обо всем этом? — попросила я, пристально взглянув на лицо мужчины. — Мне нужно на некоторое время вырваться из плена этих мыслей, поговорить о чем-нибудь другом.

— Как пожелаешь, — проговорил фараон. — Что ты желаешь услышать?

На секунду я задумалась. Существовали миллионы вещей, о которых мне хотелось спросить мужчину. Как жили в его время? Какие страны существовали, какие памятники строились, не дожившие до наших времен? Каждое предложение, произнесенное им о тех временах могло послужить темой научной работы любого египтолога. Но как особа в некоторых смыслах приземленная, я задала совсем другой вопрос.

— Сколько жен у тебя было?

По всей видимости, Нимфес не ожидал, что разговор свернет в такую сторону, потому что на лице его отразилось удивление, смешанное с растерянностью.

— У меня была одна жена, — наконец произнес мужчина. — И наложницы, если ты спрашиваешь об этом.

— Ты любил ее? — еще глоток вина. Напиток оказался неожиданно крепким, потому что в голове уже начинала ощущаться приятная легкость.

— Она была для меня всем, — в голосе мужчины зазвучало такое тепло, что я против воли подняла взгляд, чтобы взглянуть в его лицо. — Ласковая маленькая женщина. Ее звали Харер. Мы росли во дворце и маленькими часто играли вместе. А когда я стал фараоном, то женился на ней. Харер стала главной женой и наши дети должны были унаследовать трон. К сожалению, она не успела подарить нам ребенка. Лихорадка, начавшаяся вместе с засухой унесла жизни многих, в том числе и моего нежного цветка. Без Харер краски мира поблекли и ничто больше не приносило радости.

Я смотрела на фараона и видела, как его лицо преображает печаль. Единственная слезинка сорвалась с уголка глаза и прочертила дорожку на его щеке. Что можно сказать человеку, до сих пор переживавшему потерю жены? Ни одни слова в мире не могли выразить то сочувствие, которое зародилось в моем сердце.

— По крайней мере вы наши друг друга и были счастливы, хоть и недолго, — произнесла я, в успокаивающем жесте касаясь ноги фараона. — Многие так и не встречают свою половинку. Лучше любить и потерять, чем никогда не узнать, каково это, отдать сердце другому человеку и получить взаимность.

— Ты безусловно права, свет моей души, — взгляд карих глаз обратился вниз на меня. — Любила ли ты когда-нибудь? Есть ли в мире человек, который владеет твоим сердцем?

На этот вопрос отвечать не хотелось. Отчасти в этом была виновата эмоциональная неразбериха, царившая внутри. До недавнего времени я могла с уверенностью сказать, что любовь еще никогда не захватывала мое сердце и не владела душой. В прошлом были и влюбленности, и легкие привязанности — но никогда они не доходили до чего-то более серьезного. Со временем люди либо исчезали, либо разочаровывали. Но в последние несколько дней я чувствовала, что теряю контроль. Постоянное общение с Нимфесом, его честность, открытость и несомненная красота делали свое черное дело, прогрызая дорожку к залежам нерастраченной нежности и самоотдачи. Мне не хотелось признавать факт даже перед самой собой — фараон тревожил душу сильнее, чем это положено для дружбы. Принять это означало стать уязвимой, впервые полностью открыться другому человеку, что вызывало страх сильнейший, чем все Саммерсы вместе взятые. Но я чувствовала, что с каждым днем выбора становиться все меньше.

— Я еще никогда никого не любила, — слова прозвучали тихо. — И чем старше становлюсь, тем страшнее строить отношения. Лучше провести жизнь одной, чем отдать сердце человеку, который может его разбить.

— Но разве ты не знаешь, что любовь это великая сила, способная победить любые беды? Поверь, риск того стоит.

— Не думаю, что мне суждено это испытать, — покачала я головой и сделала еще один глоток из бутылки. Разговор все сильнее уходил в сторону чувств, о которых думать вовсе не хотелось.

— Так может говорить лишь человек, не позволяющий себя любить, — заметил Нимфес.