Проклятый фараон - [38]

Сфинкс возвышался над золотой гладью пустыни стойким стражем. Изваяние выглядело величественно даже несмотря на многочисленные щербины и отбитый нос. Туристы, словно муравьи, копошились у подножья, замирая на секунду, чтобы насладиться его великолепием, а затем принимались за традиционное позирование. Вдалеке, в серой дымке на горизонте, виднелся Каир, серый и пыльный на фоне сияющих пустынных просторов.

Нимфес остановился на вершине одного из холмов, буквально впившись взглядом в статую. По красивому лицу пробежала тень и я не могла не задаться вопросом, что же мужчина испытывает, видя Сфинкса в таком состоянии. Мысль о том, что фараону может быть очень больно смотреть на остатки былого мира вызвала невольное желание защитить, отгородить от этих страданий. Интересно, что бы я ощущала, глядя на руины родного города спустя три тысячи лет? Каково было бы знать, что все друзья и родные мертвы так давно, что даже могил не сохранилось?

— Уверен, что тебе стоит идти в Каир? — я нервно поправила платок. Эта тряпка постоянно сползала с лица и мешала при ходьбе. Наверное, нужен врожденный навык, чтобы носить ее правильно. — Не думаю, что тебе понравится увиденное.

— Это новый мир, Мари. Я должен видеть его. За три тысячи лет с лица земли могло многое исчезнуть, но также и появиться. Нельзя терять шанс познакомиться с будущим и познать жизнь далеких потомков, — голос Нимфеса был подчеркнуто нейтрален. Из него словно исчезли все эмоции и краски, оставив в остатке лишь сухие звуки.

— Но я же вижу, как ты смотришь на Сфинкса, — я тронула мужчину за руку, заставляя повернуться. — Не притворяйся, что тебе все равно.

— Ты права. В моих воспоминаниях он прекрасен и величественен. Видеть его в таком жалком состоянии очень… неприятно, — Нимфес прикрыл на секунду глаза, словно пытаясь справиться с эмоциями. Мне же хотелось взять его лицо в ладони и целовать, пока печаль не исчезнет из глаз. — Неужели ваш фараон не следит за наследием предков?

— У нас нет фараона. Есть правительство, но власть больше не сосредоточена в руках одного человека. Во многих странах есть президент, но он не обладает абсолютной властью.

— То есть, страной правит группа знати? — фараон удивленно повернулся ко мне. — Как же они договариваются между собой?

— Это сложно объяснить, — в политике я была не сильна. Как объяснить древнему правителю, что монархий на земле осталось мало, и что их заменили демократические государства? Пожалуй, стоило внимательней читать скучные школьные учебники по праву, вместо того, чтобы рисовать диковинных птиц на полях. — Их много и каждый закон должен набрать большинство голосов, чтобы пройти.

— По всей видимости, современные правители забыли о величии, предпочитая набивать карманы, — взгляд фараона вновь скользнул к Сфинксу. — Иначе почему наши великие творения находятся в такое жалком состоянии?

— Это несовершенная система, — я пожала плечами. — Миллион вещей требует внимания и принятия соответствующих законов. Но правительство делает многое, чтобы сохранить памятники, потому что это хорошо для туризма.

— Туризма?

— Люди из разных стран приезжают, чтобы посмотреть на пирамиды Египта и остальные достопримечательности.

— Значит, величие нашей земли еще поражает умы людей, — с неожиданным довольством произнес Нимфес, разом расслабляясь.

Да, королевская гордость это не то, что можно потерять даже за три тысячи лет. За всеми загадочными происшествиями я постоянно забывала, что имею дело с правителем одного из мощнейших государств того времени. К чести фараона можно было сказать, что тот вел себя на удивление либерально для особы, выше которой в его понятии только боги. Но вот ощущение гипертрофированной ответственности за «свое» — к этому мне еще предстояло привыкнуть.

— Знаешь, раньше Египет казался совсем чужим. Но теперь, когда ты рядом, мне удается посмотреть на него совсем другими глазами, — сказанное было совершеннейшей правдой. Только присутствие Нимфеса позволило примириться со страной, где со мной до этого не случалось ничего хорошего. А может, так и было задумано? Карма, судьба или что там есть предопределили мне пройти через испытания и найти счастье в песках?

— Я бы хотел разделить Египет с тобой, — от пристального взгляда Нимфеса кровь прилила к щекам. Фраза прозвучала больше, чем признание в любви, больше, чем любые романтичные слова. — Если бы мы встретились три тысячи лет назад, ты бы стала моей.

— Три тысячи лет назад ты был фараоном, а я, если бы и жила на свете, оставалась бы простой девушкой. Царь и крестьянка — нереальная комбинация, — вздохнув, я отпустила руку Нимфеса. — Подожди с признаниями до тех пор, пока не начнешь общаться с другими людьми. Я — единственный человек, которого ты видишь за все это время. Очарованность лишь последствие отсутствия выбора.

От слов, произнесенных вслух, на языке появилась горечь. Неприятно осознавать, что это правда. Как только фараон начнет полноценную жизнь, он найдет кого-то поприличнее. Надеюсь только, что наша дружба при этом останется прежней.

— Свет моей жизни, — Нимфес поймал пальцами мой подбородок и заставил вновь посмотреть на него. — Ты и только ты смогла пробудить проклятого фараона к жизни. У меня есть тело и возможность жить второй раз. Это больше, чем я смел надеяться. Как же ты можешь так сомневаться в себе и считать, что мой взор падет на другую?