Проклятый дар - [12]

Шрифт
Интервал

Человечка прижала мешочек к груди и счастливо заулыбалась, а Эрл уже спешил к выходу.

А я стояла и моргала.

— Тора, это что за великан был? — хрипло спросила я.

— Красавец, да? Так это же собрат твой, только из горных, — усмехнулась человечка.

Вот оно что. Горные василиски были намного больше нас. Даже в человеческом облике Эрл был намного выше и крупнее любого из моих братьев. Воин. Настоящий воин. Неудивительно, что мы проиграли эту войну.


Через два дня я стояла в обновках перед небольшим и мутным зеркалом, рассматривая себя. Тора выбрала мне простое теплое платье насыщенного темно-синего цвета, на его фоне мои глаза казались темнее обычного. Сапожки были удобными и мягкими, а темно-серый плащ — с красивой опушкой на капюшоне. Я всматривалась в свое отражение и отмечала, насколько изменилась. Во дворце видела себя ухоженной, изнеженной даркирой, а сейчас передо мной была обычная василиска с немного заостренными чертами лица.

Дверь гулко открылась, запуская снежный вихрь вовнутрь.

— Итак, где моя находка? — прогремел голос Эрла.

Я подошла к нему и кивнула. Воин осмотрел меня всю и снова уставился в глаза.

— Да за такую красоту мне точно светит повышение.

Я пожала плечами и обернулась к Торе. Она протянула мне новые перчатки и кивнула. Хотя Эрл ничего не говорил о перчатках, Тора не пожадничала и купила мне их, чтобы руки не мерзли.

— Езжай, василиска, к своему племени, среди родни всегда лучше.

Я сделала шаг к человечке… и обняла ее.

— Благодарю, за то что выходила меня, — шепнула я ей и отпустила. Тора нахмурилась:

— Дура, я же за это деньги получила.

Я пожала плечами и вышла на улицу.

Холодный воздух ударил в лицо, и я с блаженством вдохнула его на полные легкие. Сзади раздались шаги и скрип закрывающихся дверей.

— Кхм, а меня ты обнять не хочешь, за то, что нашел тебя? — спросил Эрл.

Я обернулась и посмотрела на его приподнятую бровь и широкую улыбку. Воин даже руки развел, приглашая в объятия. Я слабо улыбнулась.

— Ты споткнулся об меня, — сказала я, — было больно.

— М-да, — протянул воин, опуская руки.

Он прошел к стойлу и отвязал черного жеребца. Легко вскочил в седло, подъехал ко мне, чуть склонился и протянул руку.

— Давай, василиска, ехать пора.

Я подала руку и быстро оказалась наверху. Эрл усадил меня впереди себя и придержал за талию.

— И все же тебе еще отъедаться и отъедаться, девочка, кости даже через плащ прощупываются.

Эрл дернул поводья, и мы помчались вперед. Я чуть повернулась и спросила:

— Значит, Стэрк любит пухленьких?

Эрл рассмеялся и ответил:

— Да он к тебе притрагиваться побоится, ты ж, того и гляди, сломаешься в руках.

— Так у него же есть с десяток василисок, пусть их и трогает, или ему принципиально нужно каждую попробовать?

— А разве василиски против? Они же постоянством не отличаются.

— В смысле? — не поняла я.

— Так у вас же множество пар.

Я обернулась и посмотрела на Эрла. Болотные глаза встретились с моими.

— Это называется свобода, — растянула я губы в улыбке, отворачиваясь, — намного лучше, чем сидеть на цепи.

Воин поперхнулся и закашлялся.

— На цепи?

— Ну да. Ваши же пары в горах замурованы и сидят там на цепи. Никто их на поверхности после свадьбы больше не видит.

— Вот как… — тихо протянул Эрл и задумался.

Дальше ехали молча.

Мы выехали из поселения и теперь мчались по заснеженной равнине. Здесь ветер был намного сильнее, и холод стал пробираться через мой плащ. Я съежилась и стала отбивать дробь зубами. Эрл распахнул свой плащ, пододвинул меня к себе вплотную и тут же закутал поплотнее. Пригревшись на его груди, я промямлила «спасибо». На что мужчина фыркнул:

— Вряд ли Стэрку нужна ледышка.

— Ты ему тогда драконицу привези, огненную, — хмыкнула я.

— Нет уж, драконами он уже сыт по горло, — хмуро ответил воин.

Сначала я подумала, что этот узурпатор перепробовал много девиц из этого рода, но потом вспомнила слово отца «муторно».

— Драконы и сейчас посягают на границы Акменса? — спросила я.

— Посягать у них прав никаких нет, но неприятности доставляют, — нехотя ответил Эрл, а потом хмыкнул: — А ты ведь не так проста, как кажешься, да девочка? Как тебя зовут?

— А обращения «василиска» уже недостаточно? — передернула я плечами.

— Другие василиски в политике не сильны.

— Я тоже не сильна. Просто мой отец… — голос дрогнул, — отец был советником, вот и обмолвился о драконах…

Воин прижал меня к себе чуть сильнее и негромко сказал:

— Жаль, что все сгорело…

Его голос звучал довольно искренно, и я поверила. В конце концов приобретенная даркирия лично ему дала лишь дополнительную службу.

Я вздохнула:

— Работы, наверное, привалило, да, воин?

— Ты даже не представляешь, сколько.

Я улыбнулась.

— Ну, какую-то часть все-таки представляю, спотыкаться о василисок действительно утомительно.

Эрл хохотнул.

— Об тебя спотыкаться даже приятно. Так как к тебе обращаться, девочка?

Я пожала плечами. Имя все равно я уже Торе говорила, правда второе и сокращенное:

— Эли, а к тебе так и продолжать обращаться «воин»?

— Ян.

Я приподняла удивленно брови.

— Это что же — сокращенное от Эрл?

— Нет, это второе имя.

— То есть ты Эрл Ян? — хохотнула я.

Мужчина не ответил. Возможно, сейчас своих родителей поминает, а я спросила:


Рекомендуем почитать
Достоинства здравого смысла

В моих воспоминаниях по-прежнему зияют серьезные пробелы, а окружающий мир полон магии, загадок, обладателей высоких уровней и ужасающих чудес, но самое главное я себе уяснил. Нужно как можно быстрее восстановить былую мощь, ведь слишком много вокруг желающих слабого ограбить, поработить ну или просто сожрать. Однако для получения наилучших результатов к делу накопления могущества стоит подходить крайне осторожно, вдумчиво и придерживаясь здравого смысла даже несмотря на подталкивающее в спину божество, которому меня угораздило задолжать собственную душу.


Апология кнопки

Фрагменты рукописных «дневников телезрителя», которые Сергей Фомин вел всю жизнь, подобранные им самим за период с 1986 по 2000 год для «Апологии кнопки», однако окончательно подготовить ее к печати он не успел. Впрочем, у дневников и черновиков всегда особое обаяние и энергетика. «Апология кнопки. Записки у телевизора» — книга для всех, кто интересуется историей отечественного телевидения, теснейшим образом связанной с историей нашей страны.


Церковь и политический идеал

Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.


Служба знакомств для роботов

Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.


Феофан Пупырышкин - повелитель капусты

Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)


Новый Рим на Босфоре

Настоящая книги повествует об истории зарождения великой христианской цивилизации и перерождения языческой Священной Римской империи в блистательную Византию. В книге излагается история царствования всех византийских императоров IV—V веков из династий Константина, Валентиниана, Феодосия, Льва, живописно и ярко повествуются многочисленные политические и церковные события, описываются деяния I, II, III, IV Вселенских Соборов. Помимо этого, книга снабжена специальными приложениями, в которых дается справочный материал о формировании политико-правового статуса императоров, «варварском» мире, организации римской армии, а также об административно-церковном устройстве, приведены характеристики главенствующих церковных кафедр того времени.