Проклятый Ангел: Легенда чертовой дюжины. Возрождение - [4]

- « Надо было вырубить ее» - пробасил тот, что работал над вторым столом.

- « У нс ничего нет для этого. Да и к чему? Все равно помрет. Пусть пищит. Никто не услышит.»

Первый «мясник» отошел от стола, и что-то выбросил. Нет, не выбросил – он сложил ее органы. Почему она еще жива?! Очень холодно. «Мясник» снова вернулся.

- «Сердце этой заморской потаскушки будет стоить очень дорого. Зря ты сомневался. Эту девку все равно бы прибили, твой парень умер бы от передоза или от пьянки. Да, сердце его и печень совсем не годятся, а вот почки вполне здоровы. Только не говори, что тебя мучает совесть. Помимо того, что мы заработаем кучу денег, мы еще и сотворим хорошее дело. Целых два! – очистим мир от всякого хламья в виде этих двух, и спасем не одну жизнь, пересадив запчасти этих недоносков! » - голос «мясника» был агрессивным возбужденным. – «Сейчас только возьму сердце этой девчонки, и можно сегодня закончить.» Девушка взвыла, когда острое лезвие скальпеля вонзилось в грудь. Мясник заржал: «Ты посмотри! Живучая!»

Морда бородатой сволочи расплывалась, теряя четкость очертаний. Реальность отступала вместе с болью, вместе с сознанием и жизнью. Прежде чем сделать последний вдох, девушка услышала голос, который объявил, что скоро, совсем скоро все завершится.

***

Солнце еще не взошло, поэтому на кухне царил полумрак. Помещение освещалось лишь свечами. Женщины суетились. Суета переходила в истерию – нужно было приготовить Бог знает сколько блюд, накрахмалить скатерть, начистить до блеска приборы, надраить полы и протереть господскую мебель. Все это необходимо успеть до полудня. Господа устраивают званый обед – их двадцатилетняя дочь наконец-таки выходит замуж! Родители уже и не надеялись выдать ее, все мол, останется несчастная старой девой. А нет, нашелся жених – богатый и знатный барин из соседнего поместья. Раньше они с соседями и знаться не хотели, но Богу виднее – теперь же они не только будут соседствовать и дружбу водить, но и в скором времени породнятся.

Суета действовала Милине на нервы, к тому же было невыносимо душно, запахи мяса, рыбы и человеческого пота смешивались в единую смесь зловония. Уставший и изможденный организм едва выдерживал эту пытку. Девушка отошла в уголок, где бы ее никто не заметил. Она всего лишь ненадолго прикроет глаза, чтобы потом снова приступить к работе…

- Ты чего тут расселась?! Я тебя спрашиваю! – большая полная девка грубо схватила девушку за локоть. Милина непонимающе заморгала. Она всего лишь прикрыла глаза, прислонившись к стене, а вышло, что она полулежала, полусидела на полу, забывшись сном. Наверняка ей сделают выговор, или того хуже – устроят порку. От последней мысли Милина поморщилась. – Посмотрите-ка! Она еще и рожу кривит! – девка продолжала орать. – А ну-ка, пойдем, я отведу тебя к Дмитрию Иванычу. – Милина вздрогнула – все вздрагивали, услышав это имя. Дмитрий Иванович был славен своей жестокостью по отношению к слугам, и даже не потому что нещадно порол за каждую провинность, просто истязание слуг было для него забавой.

- Пожалуйста, не надо. Я не буду так больше. – Милина сделала слабую попытку вырваться, но Дашка – так звали девку, крепко держала ее за руку.

- А больше и не надо! И не реви! Припаси лучше слезы для Дмитрия Иваныча! Может он и сжалится. А то он все восхищался: «Ах, какая чудная красота у нашей новенькой! Какое прелестное личико! Какая хрупкая, изящная фигурка! Будто не крепостная вовсе, а прямо-таки аристократка! Тьфу! – Дашка крепко держала Милину за руку, и девушка опасалась за свое запястье – казалось, толстые, цепкие пальцы переломят кость. Девушки вышли во двор. Милина блаженно вздохнула – на улице было гораздо прохладнее и воздух свежее. – Вот. Погоди! Посмотрим, как будет хвалить тебя Дмитрий… А вот и он! Дмитрий Иванович! Дмитрий Иванович! Доброе утро, Дмитрий Иванович!

Толстый, невысокого роста мужчина, неспеша пересекал двор. Он остановился, услышав крик. Его лицо выражало недовольство, словно он спал на ходу, и его только что бесцеремонно разбудили.

- Чего орешь? Господ разбудишь! – проорал в ответ толстяк.

- Не ругайтесь, Дмитрий Иванович. Я к вам мерзавку веду! Эта дерзкая дрянь, - да шевелись же ты! – Дашка гневно дернула Милину за руку, призывая идти быстрее. А Милине совсем не хотелось подходить к этому противному типу. – Эта дерзкая дрянь осмелилась спать во время работы, в то время, как я, то есть мы все трудились в поте лица! Представляете себе такую наглость?! Я просто настаиваю, чтобы эта дерзкая девица была наказана!

- Ну, ну. – Дмитрий Иванович окинул Милину взглядом. Сколько можно?

- Что «ну, ну»? – не унималась Дашка.

- Мне сейчас совершенно некогда этим заниматься. Боюсь, что если господский обед сорвется или что пойдет не так, то мне самому настучат по макушке.

- Можно запереть ее до подходящего момента.

- Что ж. Ладно. Давай ее сюда. Закрою ее в сарае рядом с конюшней, а там разберемся.

- Всегда знала, что вы справедливый человек, Дмитрий Иванович!

- Иди, работай, а не языком болтай! А иначе и тебя запру рядышком с ней. – Толстяк перехватил у Дашки руку девушки, но отпустил вместо того, чтобы тащить за собой. Милина обрадовалась, думая, что он отпустит ее и наказания удастся избежать, но толстяк пустил девушку вперед, слегка даже подтолкнув, мол, шагай быстрее.