Проклятые огнем - [64]

Хотя все-таки интересно, остальные слуги негласного хозяина Бирикены – тоже женщины в мужском платье?

Впрочем, молчать дальше было нельзя – инквизитору могло это не понравиться. А заодно, заговорив, и неудобную тему разговора можно поменять.

– Что привело вас в ратушу, господин инквизитор? – Повторять каждый раз при обращении должность собеседника было крайне неудобно, Таузиг предпочел бы обращаться по фамилии, но он прекрасно помнил, как в первый день после своего появления в Бирикене мужчина в капюшоне объявил, что, приняв сан, он отрекся от прежнего имени, а получить новое, подобно священникам или монахам, пока недостоин.

– Крайняя нужда, господин Таузиг! – в голосе проклюнулись несчастные нотки, и служанка, стоящая рядом с хозяином, вновь хихикнула. Капюшон качнулся в ее сторону, и мгновенно побледневшая девушка резко оборвала смех.

А в комнате отчетливо запахло паленой плотью…

– Крайняя нужда, – вновь тихо повторил инквизитор. Помолчал несколько мгновений и продолжил: – Как вы знаете, у меня служит девять человек. Я подозреваю, что в ближайшее время мой штат расширится – многие хотят очистить Фриссию от скверны. До недавнего времени мне удавалось отсеять тех, кто недостоин, но с каждым днем люди, желающие стать под мою руку, все прибывают… Дом, в котором я живу, уже не может вместить всех. Я хотел бы получить новый.

– Простите?

– Новый дом. – Кажется, собеседник ратмана был недоволен его непониманием.

– Но… Как мы можем вам помочь?!

– Дайте мне новый дом.

– Откуда мы его возьмем? Нет, не поймите меня неправильно, господин инквизитор, но Бирикена до сих пор не пришла в себя после правления ведьмы, у нас не такой уж большой бюджет, и нет никакой возможности предоставить вам безвозмездную ссуду на приобретение…

– Мне не нужна ссуда! – В голосе проклюнулись нотки раздражения. – Мне нужен новый дом, и я хочу, чтобы рат мне его предоставил. Вы же не хотите, чтобы я покинул этот город? Лишь то, что я живу в Бирикене, позволяет ему оставаться оплотом Единого на пути Того, Кто Всегда Рядом! Если я не найду подходящего жилья, если моим слугам будет негде жить, я уйду. А стоит мне покинуть город, и ведьмы и колдуны хлынут…

– Я не хочу этого! – взвизгнул ратман. – Но и вы поймите меня! У нас нет дома, который мы можем передать…

– Есть.

– Да что же вы хотите от меня?!

– Брун. Отдайте мне Брун.

У Таузига сердце оборвалось.

…Первые несколько минут ратман пытался спорить. Силился объяснить, что замок разрушен ведьмой, что принадлежит эта крепость лорд-манору, а не городу, что правитель Ругеи будет против, что объясняться придется Бирикенскому рату… Первые доводы инквизитор пропустил мимо ушей, а от последних просто отмахнулся:

– Дайте мне разрешение поселиться там, а лорд-манора я смогу убедить.

Его собеседник сдался. Опустил глаза и вздохнул:

– Рат даст вам бумагу. Но там будет оговорка, что последнее слово остается за Его Светлостью.

Кажется, инквизитора это не особо расстроило.

…До выхода из ратуши инквизитора провожал лично Таузиг, даже секретарю столь важную работу не доверил. А инквизитор легко вскочил в седло и, когда двое всадников отъехали от ратгауза, чуть повернул голову к едущей рядом служанке:

– Гвилла, отправляйся домой. Можешь попросить Одильхоха, чтобы он подлечил твои ожоги. Я разрешаю.

– Спасибо, господин… – чуть слышно обронила она в ответ. – А вы куда?..

– По делам.

Минут через двадцать инквизитор уже стучался в дверь дома, разрисованного сценами сражений Единого и Того, Кто Всегда Рядом.

Кенниг и сам не мог определить, что заставило его брести за кавалькадой с клеткой. Казалось бы, толпа уже начала рассасываться, можно было протолкаться между людьми и идти в любую сторону, так нет же! Колдун упрямо брел за телегой вместе с остальными такими же любопытствующими.

Ведьма уже не реагировала ни на свист, ни на выкрики толпы. Она даже не вздрогнула, когда очередной комок грязи, ловко кинутый каким-то мальчишкой, впечатался ей в щеку. Кажется, она уже была без сознания. А может, девушке просто было все равно.

Перед внутренним взором Винтара все стояли переполненные болью глаза и беззвучное отчаянное: «Помогите!» Мужчина пытался забыть, выкинуть из головы этот настойчивый шепот, но у него ничего не получалось. Как он ни пытался убедить себя, что его это не касается, добиться колдун так ничего и не мог.

Кавалькада доехала до высокого трехэтажного дома, способного поспорить высотой стен с ратушей, и медленной змеей забралась во двор, оставив на улице постепенно успокаивающуюся толпу. Ворота затворились, отрезав наездников на вороных конях и клетку с пленницей от остального мира, а за забором лаяли, постепенно замолкая, собаки.

Кенниг еще некоторое время постоял, тупо смотря на тяжелые ворота из мореного дуба, украшенные огромным, на обе створки, Знаком Единого, а затем развернулся и пошел прочь, надеясь, что хотя бы к вечеру в голове перестанет биться упрямая мысль: «Я должен ей помочь!»

На то, чтобы покупать хоть какие-то снадобья от насекомых, не было никаких сил, а потому колдун отправился бездумно бродить по улицам.

Ведьма… В клетке сидела пойманная ведьма. Просто так ее бы не ловили. Просто так ей бы не связывали руки. Просто так она не сидела бы бесстыдно раздетая… Значит, она виновна! Значит, она совершила что-то такое, за что ее и поймали. Что-то такое, что было опасным для жителей Бирикены. Что-то такое, что ставило ее на один уровень с Аурунд.