Проклятые экономики - [40]
Казалось бы, теперь можно было спокойно реформировать государство и вновь вернуть Порте ее былое величие. Махмуд II, покончив с янычарами, начал долгожданные реформы армии по европейскому образцу. И хотя в первых столкновениях с Россией и западными державами она понесла поражение, султан не отчаивался. Но духовенство, восприняв поражение новой армии и очередную потерю территорий (Сербии, Молдавии, Валахии и Греции) как неудачную попытку внедрения западных новшеств, поддерживать Махмуда перестало – и реформы остановились. Только его преемник, Абдул-Меджид I (годы правления: 1839–1861), провозгласил политику Танзимата (от османск. «упорядоченье»). В рамках этой политики были проведены реформы образования, законодательства, социально-политической жизни и экономики империи по европейскому образцу. Также была окончательно реформирована армия, комплектуемая теперь с помощью всеобщего призыва мужчин-мусульман. Для противостояния сепаратистским настроениям было уравнено в правах мусульманское и немусульманское население империи, а также введено светское образование. Однако на деле эти нововведения, по большей своей части, остались на бумаге, а государство осталось таким же архаичным и отсталым, и власть над умами осталась в руках консервативного духовенства. После устранения янычар именно имамы стали основным препятствием империи на пути к реформам, продолжая настаивать на том, что западные веяния лишь разрушают государство правоверных.
Другой важнейшей проблемой Порты стала ее крайне отсталая и закрытая экономика, подорванная бесконечными войнами, восстаниями, коррупцией и просто неэффективным управлением. Лишившись дани и пошлин, потеряв возможности для захвата территорий и трофеев, но не умея избавиться от огромного административного аппарата, который требовал государственного финансирования и активно воровал бюджетные средства, султаны начали прибегать к заимствованию у европейских держав в огромных размерах и на кабальных условиях. Эта практика, характерная для Турции на протяжении всего XIX века, окончательно превратила ее в полуколонию тех стран, у которых делались эти займы.
Ослабление Османской империи, как бы странно это ни звучало, вынудило европейские державы искусственно поддерживать ее существование, поскольку каждая из заинтересованных сторон понимала, что если какой-либо из великих держав удастся завладеть Стамбулом и получить власть над проливами Босфор и Дарданеллы, то это приведет к невероятному дисбалансу на политической карте Европы, не сулившему ничего хорошего. Правители Российской империи не разделяли этой точки зрения, и весь XIX век упорно теснили османов с их владений, вследствие чего остальные европейские державы, боясь, что Россия получит проливы, оказывали Турции всяческую поддержку, самым ярким примером которой стала Крымская война (1853–1856).
Параллельно европейские державы не останавливались перед разделом периферийных территорий Порты. «Европейский больной», как в середине XIX века стали называть Порту, терял владения со стремительной быстротой: Египет перешел Великобритании (1877), Босния и Герцеговина – Австро-Венгрии (1878), Сербия, Черногория и Румыния получили независимость (1878), а остров Крит отошел независимой Греции (1897). В новом XX веке эта тенденция только усилилась, и до начала Первой мировой войны Турция окончательно лишилась Болгарии (1909) и Ливии (1912).
В конце XIX века османские правители, видимо, желая избавиться от постыдного для империи статуса полуколонии, заключили союз с оппозиционной альянсу Франции и Великобритании Германией и поддержали ее в Первой мировой войне. Поражение Четверного союза привело Османскую империю к окончательному распаду и превращению множества ее бывших провинций в колонии и протектораты стран Антанты (Франции отошла Сирия и Ливан, а Британии – Ирак, Палестина и Иордания) или же в новые независимые государства.
Пример Османской империи наглядно показывает, как ресурс, благодаря которому фактически сформировалась вся экономика страны, превратился в силу, тормозящую ее развитие и подрывающую государственность как таковую. Янычары, профессионализм и воинские умения которых даровали Порте огромные территории, торговые пути и выплачивающее дань население, на крайне важном этапе становления Османской империи избавили страну от необходимости создавать конкурентную экономику и развиваться. Зачем это было нужно, если военные походы и поборы с покоренных народов и так позволяют обеспечить всё государство необходимыми финансами? С прекращением завоеваний ситуация быстро переменилась, но основные действующие лица турецкого политического поля не могли договориться об изменениях, а ключевой фигурой в принятии стратегических решений слишком долго оставался корпус янычар, переродившийся, как это постоянно случается с контролирующими политику «силовиками», во «внутреннего бандита» и преследовавший только одну цель – охранять свое паразитическое существование.
