Проклятые экономики - [26]

XI век приносит изменения в мировые рынки. В середине X века отношения между Хазарским Каганатом и Русью накаляются до того, что торговый путь через Волгу и в Персию для Руси закрывается. В течение 50 лет на этой территории будет идти сплошная война, крупнейшие города, служившие базами для торговли, превратятся в развалины. Половцы займут освободившиеся территории, но торговать они будут только теми рабами, которых захватили сами. Борьба с конкурентом становится главным делом князей. В основе патриотической риторики лежит экономический интерес – кто доминирует на рынке торговли с Персией. Половцы медленно выигрывают: у половцев преимущество в оружии, Русь продолжает воевать оружием викингов моделей VIII века; у половцев преимущество в живой силе; у половцев преимущество в «боевом духе» – для них война это часть жизни, а противостоит им получающая несоразмерные жалования дружина, активно занятая торговлей. Русь теряет восточный торговый путь навсегда. Уже это больно бьет по экономике Руси. Князья пытаются ввести сбор дани не рабами и товарами, а серебром (пусть народ сам выкручивается). Несмотря на сохраняющийся западный путь, торговые центры испытывают кризис – в Киеве в 1092 году наступает голод. Нехватка населения особенно остра в свете защиты границ: тюрки имеют преимущество в «живой силе» и прорываются к Днепру, мешая торговле.

На рубеже X и XI веков происходит событие, сильнейшим образом ударившее по торговле рабами через Византию. Начинается крещение Руси. Постепенно, условно к концу XI века большая часть населения Руси и близлежащих вассальных территорий была крещена. Но «стремление в Европу» оказалось накладным: византийцы стали «официально» отказываться покупать рабов-христиан! Дело, конечно, не в высоких моральных принципах. В 1096 году начинается Первый крестовый поход. «Принуждение к миру» мусульман в Палестине наносит существенный удар по экономике региона и по Византии как центру торговли. Спрос на рабов, и вообще на товары из Руси, падает, тем более что Крестовые походы временно принесут на этот рынок живой товар с юга. Этот «тренд» больше не развернется: через 108 лет Византия будет разграблена крестоносцами, «рынок» закроется и закончится история торгового пути через Русь.

В 1113 году в Киеве наступает кризис – лопается пузырь потребительского кредитования. Владимир Мономах приходит к власти и вводит государственное регулирование процента, но спасти экономику это не может. В этот момент, по данным восточных историков, суммарный объем налогов, собираемых на Руси, примерно в 100 раз ниже, чем в Ираке, при одинаковом населении и схожем уровне цен [31],[32]. Это не «режим льготного налогообложения», просто производительность труда намного ниже. Об этом говорит и документированное в летописях падение в несколько раз за XI век «средней заработной платы» на Руси – из чего платить, если экспорт упал, а производительность труда низка?

В первой половине XII века экспорт «природного ресурса», в том числе рабов, перестал связывать территории Руси в единое целое. В 1132 году, со смертью Мстислава Великого, Русь центральную власть теряет – регионы «проявляют невиданное стремление к суверенитету». Князья даже ограничивают миграцию населения. Обращение в рабство и захваты рабов продолжаются, но в рамках «перепроизводства» их пытаются применять на внутреннем рынке – создают рабочие и земледельческие поселки из рабов. Производительность труда таких рабов крайне низка, а учить и растить невольников в голову не приходит: русские князья даже рабов-воинов себе в дружины покупают у половцев.

Еще сто лет «регионы» проживут в нищете и междоусобицах. На юго-востоке разовьется новая сила – быстро растущая нация, объединенная железными законами и стратегическим планом мирового господства. Невысокие узкоглазые люди будут лучше вооружены, организованы, их кочевая экономика будет более эффективна, чем «экспортная» экономика местных жителей. Они захватят, но главное – заселят большую часть Руси, принесут свои порядки, свой тип торговли, свой фенотип, свою налоговую систему. В русском языке – языке новой, великой страны – от них останется несравнимо больше слов, чем от «варягов», создавших бесславно почившее государство, основанное на «экспорте природного ресурса». И хотя в странах Средней Азии их приход означал разорение и упадок, Русь после нашествия монголо-татар начнет экономически развиваться – это ли не показатель уровня, на котором она находилась к моменту захвата? В итоге монголо-татары сгинут, а новая страна на месте Руси останется и будет расти и крепнуть. Хотя работорговля и в XIV, и в XV веках еще будет существовать, она уже никогда не будет играть в России экономической роли.

Маленькое послесловие

Мало что вызывает в России такие острые чувства, как попытка здраво и объективно описывать ее историю (в сущности, даже если описывается и не ЕЕ история, а история древнего варяжского государства на финно-угорских и славянских землях, это вызывает жаркие баталии). Впервые материал этой главы был опубликован в «Снобе» много лет назад. Статья, рассказывающая, в общем, простую историю о том, как временный экономический ресурс сперва развращает, а потом губит государство, вызвала множество вопросов и сомнений.