Проклятые экономики - [136]
Несмотря на отсутствие начальных конкурентных преимуществ, Китайской Республике удалось построить развитую инновационную экономику не просто в отсутствие ресурсов, но и в условиях постоянного риска военного конфликта и силового поглощения материковым Китаем. Во многом это оказалось возможным за счет экономической и военной помощи со стороны США, но властям Тайваня (несмотря на установленную партийную и личную диктатуру, а возможно, и благодаря ей) удалось использовать эту помощь максимально эффективно, создать институциональную систему поддержки предпринимательства, привлечь крупных иностранных инвесторов и обеспечить высокий уровень прозрачности, защищенности и эффективности экономики. Сегодня рейтинг экономической свободы Тайваня – 77,3 [679], что делает его десятой экономикой мира по этому показателю, выше Южной Кореи и Японии, впереди множества демократических развитых стран.
У приведенных примеров успешных безресурсных экономик много различий (Израиль – совсем не Тайвань!), но есть целый ряд общих черт, которые стоит выделить.
Во-первых, все бедные ресурсами, но успешные экономики проходили в своем развитии этап государственного доминирования. Видимо, на раннем этапе развития в процессе становления системы государственная централизация является важным фактором эффективности построения «правильной базы». При этом чем раньше и чем в большей степени экономикам удавалось мягко освобождаться от диктата государства, тем успешнее шло их развитие на следующих этапах. К слову, в России всё произошло ровно наоборот – государство совершенно отпустило экономические процессы буквально в одночасье, чтобы потом, когда, пережив шок, экономика стала оправляться и самоорганизовываться, начать снова забирать ее в свои руки.
Во-вторых, экономики этих стран развивались на базе институциональных и законодательных реформ, обеспечивавших надежную защиту инвесторов и предпринимателей и низкие законодательные издержки экономической деятельности. Гарантии прав инвесторов в сочетании с «низкой базой» экономики являются очень привлекательными стимулами для международного инвестирования – в страну, которая их обеспечивает, идет поток инвестиций высокого качества – создаются долгосрочные активы, эффективные промышленные мощности, передаются технологии. Такое развитие не характерно для богатых ресурсами стран – там почти всегда контролирующие ресурсы властные структуры принимают форму элитной корпорации и выстраивают законодательные системы настолько гибко и зависимо от себя, насколько возможно. Результатом является существенное повышение рисков инвестирования и предпринимательства, значительное сокращение инвестиций, концентрация экономики в руках узкого круга нобилитета и государства.
В-третьих, экономики всех этих стран были изначально (или достаточно скоро) переориентированы с импортозамещения на развитие экспортных отраслей и включены в глобальную конкуренцию на мировых рынках так же, как и в глобальные цепочки создания стоимости. Хотя на первый взгляд такая политика выглядит как угроза суверенитету страны (об этом много говорят политики каудилистского толка, чьей задачей является не процветание общества, а защита доли рынка местных нобилей), на практике открытость и снятие барьеров приводят к быстрой и эффективной специализации местной экономики в областях, в которых есть возможность создать естественные преимущества; причем в истории такая специализация всегда затрагивала большое количество ниш, и экономика диверсифицировалась. Помимо этого, отсутствие барьеров приводило к появлению и быстрому развитию в стране индустрий, направленных на удовлетворение внутреннего спроса – иностранные технологии, ноу-хау, менеджмент, инвестиции легко проникали на территорию стран и создавали локальный рынок.
Наконец, в-четвертых, большое значение в развитии таких стран играла способность власти и элит видеть объективную картину страновых преимуществ, возможностей и недостатков, умение использовать первые и вторые и бороться с последними. Диаспора, интерес США к наличию союзника в регионе, вина Германии перед евреями, национальная идея, стремление евреев покинуть «некомфортные» страны проживания были максимально использованы властями Израиля для поддержания и развития экономики. Примерно те же возможности (только вина была Японии) эксплуатировались Тайванем. Японцы не могли использовать диаспору (а все остальные факторы были схожи – США одновременно хотели иметь союзника и испытывали вину за ядерные бомбардировки), зато могли использовать своеобразный японский менталитет – корпоративность, высокую дисциплину, трудолюбие, большое внимание к мнению окружающих и чинопочитание; на этом менталитете была построена модель экономики, которая не работала бы в другой стране с другим народом.
Так или иначе, четырьмя краеугольными камнями развития успешных экономик являются: эффективное взаимодействие с соотечественниками за рубежом; стратегическое партнерство с крупнейшими игроками рынка в обмен на поддержку неэкономического характера; умелая апелляция к моральной ответственности третьих сторон, которые могут оказать экономике помощь, и дипломатия, эффективно использующая как конфликты, так и возможности кооперации; тонкая адаптация экономической модели (при соблюдении базовых принципов – открытости, защищенности, прозрачности, малой роли государства, экспортной ориентации) к особенностям культуры общества.
