Проклятые экономики - [105]
Как и в России, угледобывающая промышленность Украины в 1990-е годы претерпела реструктуризацию и приватизацию, в рамках которой была закрыта 101 шахта и приостановлена деятельность многих других предприятий, связанных с отраслью [481]. Тем не менее на Украине приватизация была далеко не такой радикальной, как в России после 1998 года, и большая часть каменного угля продолжала добываться на убыточных и ставших дотационными государственных предприятиях (в 2007 году их доля в добыче составила почти 56 %)[482]. Из всех мер, призванных реформировать отрасль, осуществлялось лишь закрытие особо убыточных шахт и дотирование добычи.
Правила государственной поддержки убыточных шахт претерпевали значительные изменения, но в каждой новой программе финансирования отрасли сохранялся один и тот же принцип – убыточным предприятиям выплачивались дотации на частичное покрытие затрат пропорционально убыткам шахт. Этот принцип лишал предприятия стимула к развитию и наращиванию добычи, поскольку им было выгоднее оставаться в убытке и получать государственные дотации. Высокий уровень коррупции и неэффективность механизмов дотирования приводили к тому, что значительная часть средств, вливаемых в отрасль, разворовывалась чиновниками, угольный бизнес в большой степени уходил «в тень», владельцами предприятий часто становились бизнесмены, тесно связанные с криминалом и видевшие свой бизнес именно в выбивании максимальных субсидий под угрозой волнений зависящих от них и готовых к выступлению по приказу рабочих.
Вплоть до 2005 года добыча угля продолжала снижаться, а приватизация в итоге была завершена лишь на половину. В XXI веке в стране сложилась порочная практика: после принятия очередной концепции реформирования отрасли и ее благополучного провала силами владельцев предприятий и коррумпированных чиновников правительство и Верховная рада одобряли новую программу реформ, которую ждала такая же участь. Упадок сферы крайне неблагоприятно сказывался на энергетическом комплексе страны, и без того находящемся в весьма трудном положении из-за переориентации на импортный природный газ.
К 2012 году в стране насчитывалось 209 шахт, из которых 87 находились в собственности государственной компании «Уголь Украины»[483]. При этом до 90 % госпредприятий отрасли, занятых в добыче энергетического угля, были убыточными [484]. Сказывалась изношенность производственного фонда, оставшегося почти неизменным с советских времен, и плохая организация труда на предприятиях. Для поддержания отрасли на плаву государство продолжало выплачивать нерентабельным предприятиям огромные дотации из бюджета, а также прибегало к помощи частных инвесторов. Одним из основных частных игроков на украинском рынке угля стала компания «ДТЭК» олигарха Рината Ахметова, тесно связанного с правящим в то время президентом Виктором Януковичем (являющимся выходцем с Донбасса). Контроль надо многими предприятиями сферы получил старший сын президента – Александр Янукович, структуры которого выигрывали множество государственных тендеров как на проекты по развитию угольной промышленности (в частности, на поставку оборудования для шахт), так и других сфер. Как на государственных, так и на частных предприятиях угольной отрасли сохранялся чудовищный уровень коррупции. Незаконные способы обогащения за счет убыточной отрасли принимали самые разнообразные формы: от банального воровства бюджетных средств до продажи некачественного угля, добываемого в нелегально вырытых шахтах вручную, по ценам добываемого в официальных шахтах. Продолжалось и закрытие нерентабельных шахт, вследствие чего многие шахтеры оставались без работы.
К началу Евромайдана Донбасс, где была сконцентрирована основная часть предприятий отрасли, окончательно превратился в депрессивный регион. Недовольство населения тяжелой экономической ситуацией порождало сепаратистские настроения – жители региона, убежденные в том, что правительство, с одной стороны, должно сохранять субсидирование, а с другой – реформировать отрасль (что, очевидно, вообще невозможно одновременно, тем более при крайне низком подушевом ВВП и слабой экономике Украины), смотрели в сторону России, в которой реформы прошли относительно удачно (за счет средств, получаемых от добычи нефти, но такие тонкости мало кто понимал). Идеи интеграции с Россией и противостояния «уходящему в Европу» Киеву подогревались неформальными лидерами, за которыми, весьма вероятно, стояли российские агенты влияния. Оставалось только дождаться момента, и он наступил – свержение Януковича было воспринято на Донбассе как удар по влиянию «донецких» на политику Киева и угрозу субсидиям. Недовольство умело подогревалось слухами о националистическом характере революции в Киеве, о «карателях», которые якобы будут атаковать русскоязычные регионы типа Донбасса. Страх перед Киевом и вера в то, что «Москва» будет готова сохранить финансовые преференции отрасли, вылились в «Русскую весну» и военные действия с участием подоспевших российских формирований. Результатом стала гибель более 10 000 человек и создание на Юго-Востоке Украины де-факто контролируемого Россией анклава с крайне низким уровнем жизни, высочайшим даже для развивающихся стран уровнем преступности и ставшим нормой военным положением.
