Проклятое сокровище - [14]

Что же такое могло случиться в самую, казалось бы, завершающую всю операцию ответственную минуту? Здесь все очень просто. Полицейский, торопясь поскорее очутиться в коттедже и начать поиски Проклятого сокровища, допустил непростительную ошибку. Погрузив в бессознательное состояние своего достаточно опытного противника, он совершено забыл осмотреть его карманы, хотя в обычных служебных условиях внешний досмотр является первым правилом любого сотрудника внутренних дел: «обездвижил правонарушителя — обыщи его». Это и стало роковым обстоятельством в этом уже, по всей вероятности, незаконченном деле.

Охранник, придя в себя, тут же полез в карман брюк, где у него находился маленький сотовый телефон. Нетрудно догадаться, что он незамедлительно набрал номер своего напарника и сообщил ему о случившейся с ним неприятности. Тот не замедлил рассказать все хозяйке дома и, прихватив с собой ее хорошего друга, втроем они выдвинулись на выручку своему потерпевшему фиаско товарищу. Прибыв на место, они освободили прикованного к трубе системы орошения охранника и уже вчетвером потихоньку поднялись на второй этаж, где в это время орудовал пришедший без приглашения «гость». Вооружившись заранее бейсбольной битой, пострадавший сотрудник незаметно подкрался сзади к своему недавнему оппоненту и, вложив в удар всю накопившуюся в нем злобу, оказал сокрушительное воздействие на затылочную часть головы Королева, отправив того в то же самое необычное «путешествие», из которого недавно вернулся и сам.

Когда Семен пришел в себя, он сделал неловкую попытку пошевелиться. Однако, осуществить это оказалось не так-то просто: руки и ноги его были привязаны к довольно массивному железному стулу. Открыв глаза и осмотревшись вокруг, он с разочарованием обнаружил, что находится в слабо освещенной каморке, очевиднее всего, расположенной где-то в подвале, так как кругом были только голые оштукатуренные стены и совершенно отсутствовали проемы для окон. Он был один, но, вероятно, помещение было оборудовано скрытыми где-то видеокамерами. Только он стал подавать признаки жизни, как почти сразу же вошли его новый знакомый и его очень очаровательная хозяйка.

Такую красотку бывшему оперативнику случалось видеть нечасто. На какое-то время он застыл в изумлении и даже лишился своего обычно красноречивого дара речи, но случилось это совсем не из-за того, что ему недавно «настучали» по голове, которая, кстати сказать, кружилась и очень болела, а от представшему его взору небывалого доселе великолепия. Здесь, действительно, было на что любоваться. Хотя ее рост вряд ли дотягивал до ста шестидесяти пяти сантиметров, эта представительница прекрасного пола отлично была сложена. Для ее тридцатитрехлетнего возраста фигура, воистину, передавала облик пресловутой Венеры Милосской. Волнистые каштановые волосы аккуратно спускались на плечи; вьющаяся челка прикрывала красивый лобик; крупные сине-зеленые глазки излучали острый ум, находчивость и невероятную любознательность, но между тем, одновременно, играли кокетством и напыщенной строгостью; чуть выступающий подбородок, удачно гармонировал с носом, обладающим невероятно привлекательной миловидной горбинкой; между ними находились совершенно изящной формы практически алые губы. Было совершено очевидно, что она обладает невероятным шармом и обаянием и отлично умеет всем этим пользоваться. Весь ее облик излучал несравненную прелесть, сочетаясь с редкой убедительностью речей и грацией неторопливых движений, накрепко врезаясь в душу каждого, кто это великолепие видел. Одежда владелицы этого внушительного имения была самой обыкновенной: строгий светло-серый дамский костюм с чуть выше обычно укороченной юбкой, открывающей словно выточенные из мрамора красивые ноги, удобно помещающиеся в остроносые черные туфельки, имеющие небольшой не завышенный каблучок. Из всей косметики на ее ресницах виднелась едва заметная тушь, и уж если быть до конца откровенным, то обладая такими восхитительными линиями прекрасного личика, косметика этой женщине совершено не требовалась.

Как только она заговорила, делая это голосом ласкающим и радующем слух, Королев словно погрузился с состояние некой неземной эйфории, совершенно не понимания, чего же, в действительности, от него сейчас требуют, ведь ее язык, словно многоструйный инструмент, легко настраивался на любой лад, на любую интонацию, притягивая к его обладательнице, как некогда злобные сирены завораживали к себе моряков, пустившихся в открытое море.

Из состояния нежнейшего транса нашего героя вывел мощный удар в челюсть, произведенный недавним побежденным охранником. Очевидно, его самолюбие было настолько ущемленно, что он использовал любую возможность лишь бы только расквитаться с обидчиком. Такой метод нарушения сладострастных мечтаний во все времена являлся довольно болезненным и, конечно же, действенным: не уронил он своей репутации и в этом особенном случае. Вмиг вернувшись к действительности принужденный к этому миротворец спросил:

— Пардон. Я, очевидно, пропустил что-то особенно интересное, если ко мне решено применить столь негуманный метод дознания?