Проклятое дитя - [45]

Но Анна не замечала ничего, кроме восторженных глаз напротив. Она не видела в них ничего, кроме нежности, которой прежде ее одаривал только Хасин и леди Мирай. Она не замечала ничего, кроме восхищения, которое теплом разливалось по телу, впервые даря ей понимание того, что она красива и привлекательна. И это понимание было волнительным, таким теплым и дарящим чувство счастья, что не поддаться ему было невозможно.

Молодой человек, сын лорда Амайа, появился при дворе чуть больше полугода назад, вернувшись из военной школы, которую закончил этой зимой. Ни разу до этого его не было при дворе. Ни разу он не встречался с королевской семьей, и вероятно именно поэтому на него не оказали влияния сплетни, домыслы и шепотки всех во дворце о "проклятом дитя". Акир не смотрел на Анну как все — со страхом, с неприязнью, со злостью и ненавистью. Он не поддался общему течению настроя к ее персоне. Для него она была такой же как Лили, как каждый из ее братьев — он не выделял ее из королевской семьи никоим образом, оказывая ей такое же почтение и знаки уважения и внимания, как каждому наследнику престола. Он был куда более смел в своих словах к ней, не ограничиваясь положенной этикетом малостью. Он был дружелюбен и приветлив всегда. И даже время, что он проводил при дворе, в окружении ее неприятелей, нисколько не испортило его отношения к ней. Он напрочь игнорировал все советы и косые взгляды, он не слушал доводов и не признавал чужих мнений, составляя о принцессе Анне свое собственное. Он первый, кто из всех придворных пригласил ее однажды прогуляться в парке, встретившись с ней в библиотеке.

— Сегодня такой чудесный день, а вы скучаете в этом сумраке, — весело произнес молодой человек, когда она подняла на него голову, отвлекшись от книги перед собой на столе.

Нельзя было не ответить на его приветливую спокойную улыбку, нельзя было не поддаться блеску глаз, его галантности и уму. Он многое знал, с ним было интересно поговорить, он разделял многие ее увлечения, прочел те же книги, что и она, а если нет — брался и читал, все больше очаровывая Анну своим желанием быть интересным для нее собеседником.

И возможно, будь у нее выбор в общении, она бы видела узкомыслие этого человека, видела бы его недостатки и категоричность в некоторых вопросах, которая была излишней. Было бы у нее, с чем сравнивать, и она бы подмечала его наглость и некоторую расхлябанность. Но у Анны не с чем было сравнивать, и ей все казалось идеальным. В свете того, как она была одинока, как ей не хватало общения и дружеского участия, внимание Акира было драгоценным и важным для нее. И впервые она проигнорировала даже попытки леди Мирай ее облагоразумить.

— Чего вы хотите?! — почти со слезами на глазах спорила тогда принцесса. — Чтобы я прекратила общаться с единственным человеком, который не боится меня, не презирает и не ненавидит?! Чтобы отказала в дружбе тому, кто впервые предложил ее мне?!

Анна плакала от обиды, а леди Мирай не смогла в дальнейшем сказать ни слова в отношении младшего лорда Амайа, позволяя подопечной то, чего той так не хватало.

И постепенно Анна влюбилась. Испугалась, когда впервые поняла это странное чувство, что волнением и жаром окутывало тело и разум при виде Акира. Ведь что ей принесет это чувство? Ничего абсолютно. И она понимала это, трезво глядя на вещи. Но все еще ждала чуда, все еще надеялась на его свершение. А потом оказалась слишком слабой перед этим желанием быть как все девушки вокруг, не знать о своем будущем, не помнить о долге и обязанностях. Впервые ее предпочли блистательной сестре, впервые она оказалась в центре внимания важного для нее человека, и она не хотела думать ни о чем, кроме того, что получала сейчас. И как могло быть иначе, если ее всегда окружали только злоба и равнодушие?

И каждый раз, глядя как сейчас в глаза Акира, Анна забывала обо всем, что так волновало ее и заставляло грустить и страдать. И была благодарна хотя бы за эту возможность отрешиться от ужасающей действительности.

Хасин ни слова не сказал, лишь поймал понимающий и грустный взгляд леди Мирай, идущей за ними. Она взглянула на Бастарда, подтверждая все его догадки и предположения — младший лорд Амайа явно ведет игру на чувствах невинной девушки, наслаждаясь ее эмоциями и привязанностью, но не собираясь отвечать на них. Ведь ему не хуже других известно, кому предназначена эта девушка. И если наивная Анна на миг окунулась в иллюзии собственных желаний, то уже молодой мужчина явно не был так наивен и доверчив, не был лишен благоразумия, а значит понимал, насколько важно держать в узде свои эмоции. Но кто сказал, что нельзя просто наслаждаться ситуацией, пользоваться обожанием юной красивой девушки в желании потешить свое самолюбие?

Анна едва ли заметила, как Хасин ушел, оставляя ее и младшего лорда под присмотром воспитательницы, которая с истинным неодобрением смотрела не на демона, как обычно, а на юношу рядом с принцессой. И Хасин сейчас казался меньшим из зол, ведь он никогда не станет играть с ее девочкой, никогда ее не обидит, не обманет и не разочарует, что ей грозит познать от человека, в которого влюблена. И это было неизбежностью — окунуться в горе первой безответной любви: это видела леди Мирай, это видел Хасин, не видела лишь сама Анна, словно мотылек, летящий на огонь.