Проклятое дитя - [37]

— Ты ведь догадался почему, — хмуро ответила принцесса, настроение которой испортилось, как только друг заговорил о Кассиане.

— Нежелание что-либо знать о своем женихе не избавит тебя от обязанности выходить за него замуж, — мягко произнес демон.

— Это моя попытка отрешиться от действительности, — хмыкнула невесело девушка. — Оттянуть тот момент, когда мое будущее станет настоящим.

Хасин не знал, что на это ответить. Он понимал желание принцессы пожить собственной жизнью, побыть в мире без конкретного определения каждого своего шага. И пусть это была лишь иллюзия — она имела на нее право.

— Анна… — со вздохом начал Хасин.

— Не нужно, — умоляюще взглянула на него девушка, остановившись и повернувшись к нему лицом. — Ты обещал мне это — время для себя! Помнишь?!

— Конечно, моя Амани, — мягко обнял ее Кассиан, касаясь губами ее лба и ощущая, как она расслабилась в его руках после произнесенных слов. — Но ты не можешь просто забыть об этом.

— Я не забываю ни на миг. Но так хочется.

— Ты пугаешься того, что может оказаться не таким страшным.

— "Может" меня не устраивает, — тихо, но решительно ответила Анна, отодвигаясь от него. — Я хочу сама строить свою судьбу насколько это возможно.

— И чего ты хочешь сейчас? — улыбнулся Хасин, продолжив путь.

— Просто провести с тобой время. Без разговоров о принце, — с намеком добавила девушка и побежала вперед, подхватив юбки своего платья.

Бастард проводил ее взглядом. Такая юная, такая нежная, но такая грустная и одинокая. Все больше она понимала, все больше видела и слышала. Уже не скроешь от ее глаз и ушей то, что обсуждают и говорят о ней. А говорить не переставали. Казалось бы — все обсуждено, все ясно, все понятно. Но нет, изо дня в день принцессу обсуждали, осуждали и находили новые поводы для насмешек. И по большей части причиной сплетен и слухов становилась собственная сестра.

Если прежде Лили пыталась проявить свое внимание к сестре, пыталась пойти на контакт, то после их первого бала уже не скрывала истинного отношения к сестре. И был повод, а потому все вокруг тут же придумали оправдания для их ангела, у которого была масса причин для ненависти к Анне — те же, что и у всех вокруг. Никто не осуждал Лили за то, что она говорит и делает — все поддерживали ее начинания, которые касались Анны: насмешки, отточенные, а потому болезненные, унижения, скрытые витиеватыми фразами, но смысл которых был ясен всем и каждому. Приближенные принцессы, которыми она обзаводилась с удивительной скоростью, находя все больше новых друзей и подруг, стали главными инициаторами всех издевок над Анной.

Ни разу, ни в одном письме Анна не упомянула о том, что происходит во дворце. Ни слова жалобы или боли, ни слова о своих страданиях и унижениях, которым не было конца и края. Но у Хасина были свои способы узнать правду. И он был умелым психологом, чтобы понимать, что за фразами в письмах, где-то между строк скрывается то, что подопечная прячет от него. И он быстро находил то, что ему подсказывала интуиция — причины той или иной фразы, слова, просто кривая буква в конце "все хорошо", когда рука дрогнула, показывая всю фальшь фразы. У него были глаза и уши во дворце. И то, что эти глаза ему показывали и передавали, ему не нравилось.

— Ты покатаешься со мной? — спросила девушка, когда Хасин подошел к ней и Харди, которую она поглаживала по морде, отчего кобыла блаженно прикрывала красные глаза, откровенно млея от подобной ласки.

— Ноан позволит на него сесть? — подходя ко второй особи, спросил демон, наблюдая, как животное недоверчиво смотрит на него, отходя от загона назад, что заставила Хасина нахмуриться: эти животные слишком привыкли к Анне и Фарху, стали практически ручными, что было не свойственно породе и скорее портило ее, нежели красило.

Но к протянутой руке Ноан все же подошел. Недоверчиво принюхался, но позволил коснуться себя, заставив Хасина хмыкнуть.

Вдвоем с помощью Фарха, они оседлали коней. Демон задержался, общаясь с конюшим, а Анна вышла, о чем тут же пожалела — на поляне перед загоном стояла Лили в окружении своих подруг.

Никто из девушек даже не подумал хотя бы склонить голову в момент ее появления, не говоря уже о положенном реверансе. Кобыла, которую она вела под уздцы, тут же замерла на месте, оскалив пасть, полную клыков.

— Я разве не говорила не приближаться к моим животным? — спокойно произнесла Анна, успокаивая Харди поглаживанием по холке и недовольно глядя на нежданных гостей.

— А разве матушка не приказала тебе больше не появляться здесь? — язвительно хмыкнула Лили.

— Так же как и тебе. Но мне здесь ничего не грозит, а вот тебе — любимой дочери — слишком многое, — холодно отчеканила Анна.

Она не хотела разговаривать, она хотела, чтобы они просто ушли, давая ей время передохнуть хотя бы день, когда рядом был Хасин. А еще демон…она не желала, чтобы он стал свидетелем очередной сцены, где она будет высмеяна и унижена. Не хотела, чтобы он видел, как ей больно. Она не стыдилась — Хасина никогда — она просто знала его вторую натуру, которую он так старательно от нее прятал. Но разве заставишь людей молчать? Разве заставишь их не говорить и не обсуждать собственную легендарную персону? А еще история — некоторые книги пестрели историями о Бастарде, великом воине и первом мече Империи Халлон. И явно не лгали, повествуя о его нраве, характере и поступках. И девушка знала, насколько безжалостным Хасин может быть к тем, кто угрожает тому, что ему дорого. И Анна знала, что дорога. А еще, при всем своей угнетенности и забитости, не желала мстить и платить тем же в ответ.