Проклятие Вермеера - [23]

Но сейчас не до этого. Надо думать, как вырвать Влада из лап питерской милиции, которая давно точит на него зуб и так просто не сдастся…

Машина, шурша покрышками по асфальту, неслась по дороге, над которой нависли покрытые инеем кроны выстроившихся вдоль обочин деревьев.

— Что нового, Феликс? — спросил Савинов, отвлекшись от своих мыслей.

— Ничего хорошего, — Туманов, развалившись на заднем сидении Ройса, потягивал виски из тонкого бокала. — Охрану усилили, и теперь его оберегают десять человек.

— Ты смотри! — присвистнул Савинов.

— Да. Но у меня, как всегда, есть кое-какой план…

Глаза Савинова заблестели.

— Выкладывай, — сказал он, залпом допивая свой виски…

* * *

После визита лейтенанта к доктору Алову, во время которого была достигнута договоренность относительно увеличения воинского контингента, городская больница стала напоминать казарму. В целях оперативности, смена охраны производилась в полном составе. При том же шестичасовом графике, время смены караула было сдвинуто на три часа, чтобы не тревожить покой больных в полночь и в шесть утра. Теперь милиционеры сменялись в девять утра и вечера, а также в три часа ночи и дня.

К этому времени к центральному входу в больницу подъезжала темно-синяя машина — милицейский фургон с десятью вооруженными людьми во главе с сержантом, которые заменяли своих товарищей, отстоявших на часах положенное время. Вся процедура смены караула сопровождалась бряцанием оружия, топотом ног и короткими командами сержанта, отдающего последние распоряжения своим подчиненным.

Доктор Алов в эти часы удалялся в свой кабинет, готовый лезть на стены и грызть рентгеновские снимки. Однажды он даже вмазал по черепу стоящего в кабинете скелета, когда ему показалось, что тот слишком ехидно уставился на него своими пустыми глазницами. После внушительного удара нижняя челюсть черепа отвисла, отчего беззубый рот расплылся в такой откровенной ухмылке, что судьба скелета была предрешена… Уборщица, собирающая после экзекуции остатки костей, никак не могла понять, чем это Леонид Ильич (так она называла про себя муляж) мог так сильно разгневать доктора.

Тем временем омоновцы, прибывшие в больницу, занимали свои посты и принимались кто, как мог коротать шесть долгих часов, которые им предстояло провести в стенах больницы…

Машина скорой помощи, завывая сиреной, мчалась по середине проезжей части по целинному снегу, прижимая к тротуарам редкие в этот поздний час автомобили.

Вызов поступил из Серпуховки — богатого пригорода Санкт-Петербурга, обитатели которого не любили, когда их заставляют ждать, тем более, если дело касалось их здоровья. Вот почему Сима — водитель скорой — гнал машину, выжав до отказа педаль акселератора. Свернув с Астафьевской на примыкающую улочку и проехав метров двести, машина подъехала к массивным воротам, кованным из чугуна. Сима нажал на кнопку сирены. Ворота плавно раскрылись, и скорая въехала в небольшой дворик перед роскошным особняком.

Их уже ждали. Молодой человек в строгом кашемировом пальто и костюме с галстуком, вежливо поздоровавшись, проводил бригаду скорой в дом. Сима остался один возле своей машины. Чтобы зря не терять время, он решил проверить давление в шинах и при необходимости подкачать их. С первым колесом все было в порядке. Выпустив лишний воздух из второй шины, Сима уже собирался перейти на другую сторону, когда что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Манометр выпал из ослабевших рук, и Сима, теряя сознание, сполз на землю, цепляясь за задний бампер скорой.

— Ты его не убил, Борь? — спросил невысокий мужчина средних лет в потрепанной летней панаме.

— Очнется через час-другой, — беспечно ответил молодой человек, которого назвали Борей. — Ты бы, Клим, лучше оттащил его, а я отгоню машину к задним воротам. Дубовский не любит долго ждать.

Клим взял водителя скорой под мышки и, не очень-то церемонясь, потащил к дому, волоча ноги по утоптанной дорожке.

Боря же сел за руль, завел мотор и, разбрасывая снег из-под задних колес, резко тронул машину с места. Выехав за ворота, он узкими улочками объехал участок, окружающий особняк, и с погашенными фарами подрулил к таким же воротам с противоположной стороны дома.

Трое санитаров уже ждали его около ворот, ежась на морозе. Но это не была бригада, четверть часа назад приехавшая на вызов. Двое — люди Туманов, третий же — Андрон, переодетые в халаты, которые под дулами автоматов сняли с себя прибывшие на скорой врач и санитары. Еще один парень в спортивной форме, перевязанный в нескольких местах бинтами, лежал на разложенных носилках, на которые уже успел осесть снег.

Андрон уселся на сиденье рядом с Борей. Остальные, затолкнув носилки, устроились сзади. Скорая, моргнув фарами, тронулась с места и поехала в сторону городской больницы.

Как только машина скрылась за деревьями, свет на первом этаже дома погас. Чуть позже к задним воротам подъехал шестисотый Мерседес с затемненными стеклами, в который спешно усадили бригаду и водителя скорой, после чего машина рванула с места и растворилась в ночи. На лужайке позади дома остались двое.

— Я очень тебе признателен, Клим. Ты оказал мне большую услугу. Я не забуду этого.