Проклятие старого ювелира - [10]

– Не имею чести знать уголовную терминологию, – усмехнулся тот, – но догадываюсь, что вы изволили говорить о том, будто я вам…

– Слушай, умник! – вспылил дознаватель. – Завтра будет санкция на твой арест. И мой тебе совет – не строй из себя идиота. Ты же прекрасно понимаешь, что сядешь. А сколько ты получишь, зависит от тебя. На помощь извне тебе рассчитывать не приходится. Вполне возможно, что твои работодатели сумеют нанять уголовника, который прирежет тебя заточенной алюминиевой ложкой, задушит скрученным полотенцем или просто…

– Я уже двое суток, – перебил Алимов, – прошу предоставить мне возможность увидеться с прокурором. Мне не дают бумаги, чтобы я смог написать жалобу. Но смею заверить вас, гражданин начальник, обо всем этом я обязательно напишу в краевую прокуратуру.

– Пиши хоть самому Господу Богу. В камере тебя не обижают?

– Вы удивитесь, но нет.

– И все-таки подумай о моих словах. Завтра увидишься со следователем, и после этого каждое сказанное тобой слово будет влиять на решение судей.

Алимов усмехнулся.

– Как дела? – спросил Ларионов вошедшего в кабинет Отмычку.

– Как сажа бела, – вздохнул тот. – Ненавижу эту сучку! Дважды меня сдавали дамы, но я винил себя. А сейчас… – Он выматерился.

Капитан внимательно посмотрел на него. Отмычка явно нервничал.

– Может, скажешь, – капитан подвинул ему пачку сигарет, – зачем ты приехал в Хабаровск? Неужели решил, что тут сможешь…

– Если бы я поехал для работы, – огрызнулся домушник, – то вряд ли сказал бы этой шкуре!

– Тоже верно. Но ты взял у Торбы не только то, что изъяли у Люсьен. Где остальное?

– Не понимаю… о чем ты? А что Торба говорит?

– Отказывается. Говорит, что у него никогда ничего подобного не было, а Люсьен просто на испуг взяли.

– Я ей, шалаве, говорил не раз – не нацепляй на себя эту хренотень по крайней мере полгода. А еще лучше загони кому-нибудь из приезжих с Кавказа, и все дела. А она, паскудина… Прибил бы сучку!

– Но это не твой стиль! – Милиционер засмеялся.

– Сукой буду, – Отмычка чиркнул себя по горлу, – дай мне ее сейчас, изуродовал бы! Чем бы попало товарил… Сучка гребаная, все поломала! Я впервые в жизни себя полноценным человеком почувствовал, а она… – Он шарахнул кулаком по столу.

– Погоди, – остановил его капитан, – что-то ты загадками говоришь. Может, объяснишь?

– А тебя, мент, это не касается! – отрезал вор. – Я же просил у тебя хотя бы пару часов. Потом бы… – Не договорив, Отмычка прикурил и жадно затянулся.

– Скажу честно, я проверял всех твоих знакомых. Некоторые за бабки дали наводку на других, которых мы не знали. Но тебя никто не ждал, и друзей у тебя в Хабаровске нет. Так что… – Капитан покачал головой.

– Какие, на хрен, друзья при моей жизни, – хмуро проговорил Отмычка. – В зоне – кенты, земляки. А на воле лучше одному быть, надежнее и спокойнее. Знать бы об этом раньше, – в его глазах Ларионов увидел боль и сожаление, – наверное, все по-другому было бы.

– Может, все-таки поделишься? – осторожно поинтересовался капитан. – Все-таки…

– Да иди ты, ментяра! – отмахнулся Отмычка.

«Что-то у него сломалось, – мысленно отметил Ларионов, – и не потому, что взяли. Ведь рассказал он о деле, как всегда, совершенно спокойно. Но если сначала на Люсьен была маленькая обида, то сейчас он ее ненавидит по-настоящему. Что же с ним произошло?»

– Алимов, слава Богу, молчит, – вздохнул Леонид. – Хотя, откровенно говоря, страх не отпускает.

– Поэтому держишь пистолет под подушкой? – насмешливо спросила Илина.

– Я в тюрьму не пойду, лучше застрелюсь.

– Хамелеон что говорит?

– Не видел я его. А сам он не звонит, опасается, что меня на прослушку поставили.

– Знаешь, я абсолютно уверена, что все будет хорошо. Кстати, что ты решил с индийцем? Не отложил?

– Конечно, отложил. Представляю, что было бы, если б еще этот раджа заявился.

– Идиот! Он привез бы очень хорошие деньги. Это раз. Во-вторых, он бы вывел нас…

– В этом положении, – холодно улыбнулся Леонид, – не хватало только засветиться на международном уровне.

– Отдай мне это дело, – предложила она, – и я все устрою сама. Отдай, Леонид.

– Была бы ты моей соседкой по даче, может быть, и рискнул бы. Но сейчас не проси. Ты же сразу переведешь стрелку на меня: просил Леонид Ермолаевич Кутрич. Так что даже не мечтай.

– Плохо же ты обо мне думаешь!

– Кроме того, я сворачиваю все дела с добычей и с поставкой. И советую тебе на некоторое время закрыть цех. В противном случае я буду вынужден прикрыть твое производство сам.

– Ты не сделаешь этого! – вскочив, воскликнула она.

– Даю тебе сутки. Если ты не сделаешь этого, я закрою твой цех сам. А как это умеет делать Коновал, ты знаешь.

– Ты с ума сошел, – прошептала Илина.

– Наоборот, я только вошел в ум. Давно надо было запретить тебе заниматься этим. В общем, у тебя сутки, время пошло…

– Пока молчит, – вздохнул седой мужчина. – Хотя я не уверен, что его надолго хватит.

– Но ведь его взяли с дипломатом, – удивленно проговорил плечистый мужчина.

– Сейчас этого мало, – покачал головой седой. – Кто может доказать, что он не нашел этот дипломат? Никто. Так что если он будет держаться этого, вполне возможно, сумеет выкрутиться. И вот тут возникает опасность, что задержание Алимова свяжут с изъятием украшений у вора-домушника, кстати, тоже задержанного в Хабаровске. Торба сейчас находится под подпиской о невыезде, но как только в Москву доставят вора и он покажет, где брал драгоценности, у Торбы возникнут очень серьезные неприятности. Тогда и с Алимовым будут разговаривать по-другому. Кстати, кто мать того пацана, который ухватился за дипломат?