Проклятие пражской синагоги - [13]

— Куда ходили?

— Бухать они ходили, — со знанием дела заявил Ваня, искоса поглядывая на Войтеха.

Однако тот уже откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он чувствовал себя непривычно уставшим.

— Неожиданно, — констатировала Лиля. — С чего это вдруг? Ты же не пьешь.

— С моим братом пьют даже трезвенники и язвенники, — пробормотал Войтех, после чего буквально физически ощутил на себе три удивленных взгляда. — Что? — спросил он, открыв глаза. — Я все-таки уже восемь лет живу в России, некоторые фильмы успел посмотреть.

— Что ж, запиши сто очков себе в карму, — усмехнулся Ваня, возвращаясь к прерванному на секунду занятию.

— Слушай, а твой брат — он вообще кто? — с любопытством спросила Лиля, садясь на диван с другого края и подкладывая под себя ноги. — Он не похож на ученого, но тогда какое отношение имеет к раскопкам?

— Он возглавляет один из департаментов в Пражском Магистрате. Занимается вопросами культурной жизни города. Видимо, это как-то попало в его зону ответственности. А в само подземелье он спустился просто из любопытства.

— Еще неожиданней, — прокомментировала Саша со стороны кухни, продолжая с чем-то возиться там.

— И не говори, Айболит, — поддакнул Ваня, не отрываясь от компьютера. — Вот уж не подумал бы, что этот… — Он покосился на Войтеха, но, увидев его расслабленный вид, все же договорил: — Что он работает в Магистрате.

— Поверьте мне, мы сами были удивлены, когда это случилось, — признался Войтех. Он чувствовал непривычное навязчивое желание поговорить. — Ничто не предвещало. Карел всегда был бунтарем. Еще в школе он начал писать музыку и песни, в шестнадцать лет собрал группу, а к двадцати годам стал известен на всю Прагу. В узких кругах, конечно. Они играли рок… панк… что-то такое, — он неопределенно махнул рукой. — Я не очень силен в этой теме. Играли лет десять или немного больше, пока ему это не надоело, и он не распустил группу. Кстати, когда он говорит о поклонниках, он имеет в виду именно поклонников своего… с позволения сказать, творчества. В общем, примерно до моего возраста он был рок-звездой в масштабах нашей небольшой страны и даже умудрился немного прославиться за границей. И, конечно, со всеми вытекающими отсюда вечеринками, наркотиками, женщинами… Никто не ожидал, что однажды он превратится в чиновника. Полагаю, для него это стало новой формой бунтарства.

— Женщинами? — удивленно переспросил Ваня, оставляя наконец свой ноутбук и поворачиваясь к Войтеху, как будто из всего его непривычно эмоционального монолога услышал только это. — А я думал, твой брат… Это… Ну, ты понимаешь, играет за другую команду и все такое.

Войтех посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и криво улыбнулся.

— Карел играет за все возможные команды. Он живет по своим правилам, не признает никаких ограничений, кроме своих собственных. Он выглядит так, как ему нравится выглядеть, а не так, как кому-то может казаться правильным. Он занимается тем, что ему нравится, до тех пор, пока ему это нравится. Общается с теми, кто ему интересен, и игнорирует тех, кто вызывает в нем негативные эмоции, даже если правильнее было бы с ними дружить. И если его кто-то привлекает, то он не тратит время на лишние сомнения по поводу возраста, расы или пола. Он, — Войтех помолчал пару секунд, подбирая слово, — по-настоящему свободен, — тихо закончил он.

— Ты что, восхищаешься им? — с недоверчивым удивлением спросила Саша. Она как раз подошла к ним с чашкой очень горячего и очень крепкого чая и протянула ее Войтеху. — Держи, думаю, тебе сейчас это нужно.

— Спасибо, — поблагодарил Войтех, принимая у нее из рук чашку и задерживая взгляд на ее лице. — А почему тебя это удивляет? Мне кажется, мой брат достоин восхищения. Мы все переживали за него, боялись, что он плохо кончит, но из нас двоих, кажется, плохо кончил я, а не он. Я, конечно, не всегда согласен с его поступками, и мне не всегда понятны его мотивы. А когда он за месяц до моей свадьбы соблазнил мою невесту и пригласил меня домой так, чтобы я точно ее у него застал, я был уверен, что больше никогда не захочу его видеть. Но он всегда меня любил, поэтому, если он утверждает, что сделал это ради моего же блага, я ему верю. Как минимум в то, что он действительно так думает.

— Вау… — Лиля от неожиданности тряхнула головой. — С этого места можно помедленнее, я не успеваю охреневать.

— Он может думать, как угодно, — заметила Саша, все еще глядя на Войтеха и как будто даже не услышав реплику Лили. — Люди склонны оправдывать даже самые мерзкие свои поступки благими намерениями.

— А вот тут, Айболит, я с тобой не соглашусь, — возразил Ваня. — Если именно это удержало нашего пана атамана от опрометчивого шага, то ему действительно стоит сказать своему брату за это спасибо.

Войтех перевел взгляд на Ваню, и во взгляде этом читалось удивление и не желающий облекаться в слова вопрос.

— Что ты на меня так смотришь? — усмехнулся тот. — Сам подумай, стоило ли жениться на женщине, которая еще до свадьбы радостно тебе изменила, и не с кем-нибудь, а с твоим родным братом. Дальше было бы хуже.

— Никто из нас не знает, как было бы дальше, — мрачно ответил Войтех. — И никогда не узнает, потому что дальше ничего не было. Помолвка была разорвана, я через пару лет уехал в Москву. С той девушкой больше не виделся и жениться больше не собирался.