Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд - [35]

С другой стороны большого саркофага стоял еще один алебастровый столик, тоже весь покрытый символическими изображениями богов и знаков зодиака. На нем находилась квадратная коробочка со сторонами примерно фут в длину, которая была сделана из пластин горного хрусталя, вставленных в каркас из красного золота, и украшена прекрасными иероглифическими изображениями, покрытыми краской того же оттенка, что на саркофаге и ларце. Коробочка выглядела вполне современно.

Но если сама коробочка представляла собой произведение современного искусства, этого нельзя было сказать о ее содержимом. Внутри на золотистой подушечке, гладкой, как шелк, и блестящей, как старинное золото, покоилась мумифицированная кисть руки, сохранившаяся поразительно хорошо. Это была женская кисть красивой удлиненной формы с тонкими и длинными пальцами, сохранившаяся почти в таком же состоянии, в каком тысячи лет назад легла на стол бальзамировщика. Бальзамирование не лишило ее красоты. Даже изящное запястье, лежащее на подушечке, кажется, совсем не потеряло гибкости. Насыщенно-кремовый цвет кожи напоминал цвет старой слоновой кости. Смуглость кожи подразумевала длительное воздействие жары, но под покровом тени, в защите от прямого воздействия солнца. Самым поразительным в этой руке было то, что она имела семь пальцев: два средних и два указательных. Верхний край запястья был неровным, как будто оно было отломано, на нем виднелось красно-коричневое пятно. Рядом с рукой на отдельной подушечке лежал маленький скарабей, искусно вырезанный из изумруда.

— Это еще одна загадка отца. Когда я его спросила, что это, он ответил, что это, пожалуй, вторая по ценности вещь из его коллекции. Когда я поинтересовалась, какая же первая, он отказался отвечать и вообще запретил мне задавать вопросы на эту тему. «Со временем, — сказал он, — я сам тебе все расскажу… Если доживу!»

Снова эта фраза «Если доживу!». Похоже на то, что три вещи — саркофаг, шкатулка и рука — составляли некое загадочное единство.

В эту минуту мисс Трелони вызвали по каким-то домашним делам, и я продолжил свой осмотр в одиночестве. Но теперь, когда ее не было рядом, все здесь потеряло свое очарование. Позже в тот день меня попросили зайти в будуар, где мисс Трелони и миссис Грант обсуждали вопрос о размещении мистера Корбека. Они сомневались, поселить ли его рядом с комнатой мистера Трелони или подальше от нее, и решили спросить мое мнение. Я посчитал, что не стоит его оставлять слишком близко, поскольку, если потребуется, его всегда легко можно переселить поближе.

Когда миссис Грант ушла, я спросил у мисс Трелони, почему обстановка комнаты, в которой мы находились, — будуара, так отличалась от остальных комнат в доме.

— Отцовская предусмотрительность! — ответила она. — Когда только я приехала сюда, он подумал (и был совершенно прав), что меня могут напугать все эти предметы, связанные со смертью и могилами. Поэтому решил эту и еще одну маленькую комнату рядом, где я вчера спала (вот эта дверь ведет в нее), обставить красивой мебелью. Видите, здесь все прекрасно. Этот комод принадлежал самому Наполеону.

— Так в этой комнате нет ничего, связанного с Египтом? — спросил я, скорее для поддержания разговора, поскольку обстановка комнаты говорила сама за себя. — Какой чудесный комод. Можно взглянуть поближе?

— Конечно! Пожалуйста! — улыбнулась она в ответ. — Отделка, по словам отца, как снаружи, так и внутри, просто восхитительна.

Я подошел и внимательно присмотрелся. Комод был изготовлен из мозаично сложенных кусочков тюльпанного дерева с позолотой. Я попытался выдвинуть один из ящиков, самый большой, чтобы получше рассмотреть отделку. Когда я потянул за ручку, изнутри послышался дребезжащий звук, как будто покатилось что-то металлическое, позванивая мелкими деталями.

— Ого! — сказал я. — Внутри что-то есть. Наверное, лучше не открывать.

— Я туда ничего не клала, — ответила она. — Кто-то из горничных, должно быть, что-то засунул туда и забыл. Откройте, прошу вас!

Когда я выдвинул ящик, и мисс Трелони, и я застыли от изумления.

Внутри лежало множество древнеегипетских ламп разных размеров и самых невероятных форм. Мы склонились над ящиком, чтобы получше рассмотреть их. Мое сердце готово было выскочить из груди, и по глубокому дыханию мисс Трелони я понял, что она тоже пришла в невероятное волнение.

Когда мы рассматривали лампы, не смея прикоснуться к ним и боясь даже о чем-то думать, раздался звонок в дверь, и в холл в сопровождении сержанта Доу вошел мистер Корбек. Дверь в будуар была открыта, и они, увидев нас, тут же направились в комнату, сначала мистер Корбек, за ним, чуть медленнее, сержант Доу. Лицо мистера Корбека сияло от счастья, он взволнованно произнес:

— Разделите мою радость со мной, дорогая мисс Трелони, мой багаж прибыл, и все вещи в целости и сохранности! — Тут его лицо омрачилось, и он добавил: — Кроме ламп. Ламп, которые в тысячу раз ценнее всего остального… — В этот момент он замер, заметив бледность на лице мисс Трелони. Затем его взгляд проследовал в том же направлении, что и ее, и мой, и остановился на груде ламп в ящике. Издав крик то ли радости, то ли удивления, он бросился к ним и протянул руку: