Проклятие короля-оборотня - [59]

Он останавливается и смотрит прямо на меня.

– Не заслуживаешь. – Затем, после недолгой паузы, он спрашивает: – А о чем она говорила? Насчет виконта?

Я качаю головой.

– Пустяки.

– Вряд ли. Очевидно, что это нечто важное. Если хочешь, чтобы я обещал в следующий раз не спорить с Имоджен, когда она скажет тебе какую-нибудь гадость, тогда, черт возьми, лучше посвяти меня, в чем она тебя упрекает. Вдруг, если я буду знать суть, то смогу перевести тему.

Я несколько мгновений изучаю его лицо и поражаюсь искренности, которую вижу. Возможно, если он узнает правду, то поймет. Так же, как и остальные, кто слышал историю – мой отец, бывшие друзья в Бреттоне, старшая сестра Марни, – сочтет меня виноватой в случившемся. И тогда, вероятно, будет дружелюбнее с Имоджен.

Я вздергиваю подбородок.

– Если расскажу, обещай не клясть меня и не объяснять важность женской добродетели. Я наслушалась наставлений, хватит на всю жизнь.

– Какого дьявола мне должно быть дело до чертовой женской добродетели?

– Ладно, – ворчу я и продолжаю идти. Эллиот не отстает, и время от времени наши плечи соприкасаются. Сделав глубокий вдох, я начинаю: – Как ты знаешь, я выросла в Изоле. Но после смерти мамы отец перевез нас оттуда в столицу Бреттона. Там мы прожили пять лет и, когда с сестрами достигли совершеннолетия, то стали ходить на светские мероприятия. После того как старшая сестра вышла замуж, настала моя очередь искать мужа. Так начались игры в ухаживания, кульминацией которых стала моя встреча с виконтом. – На последнем слове мой голос надламывается.

Я чувствую на себе взгляд Эллиота, но не могу заставить себя поднять на него глаза.

Собравшись с духом, пытаюсь представить, что рассказываю историю не о себе, а об одной из вымышленных гувернанток из моих книг. Этот способ помогает продолжать и не так горько реагировать на историю.

– Виконт Брекширский, Освальд, преследовал меня больше, чем любой другой мужчина, и на то, чтобы ответить ему взаимностью, не потребовалось много времени. Мы были влюблены, и он обещал жениться на мне. Было только одно препятствие.

– Какое?

Ловлю его взгляд всего на секунду.

– Освальд уже был помолвлен с принцессой Бреттона.

Я ожидаю осуждения, шипения, вздоха, оцепенения. Но Эллиот остается непоколебимым, у него даже не сбивается шаг.

И тогда я продолжаю:

– Это был договорной брак по политическим причинам, несколько лет назад его запланировали отец Освальда и король. Мой возлюбленный обещал мне разорвать помолвку. Он говорил, ему только нужно немного времени, чтобы убедить своего отца позволить ему жениться на ком-то вроде меня. Видишь ли, Освальд знал о том, что моя семья была на грани нищеты, и в тайне это оставалось только потому, что я умело распоряжалась нашими активами. Но, несмотря на это, он все равно меня любил. И заверил, что, когда наступит подходящий момент, его отец поймет и даст нам свое благословение. До тех пор нам нужно продолжать отношения втайне. Как только его помолвка была бы расторгнута, мы бы публично заявили о нашей любви. Все его слова, его отношение ко мне убедили меня в том, что он говорит правду. Я свято в это верила. Но шли месяцы, а ему требовалось больше и больше времени. Еще больше. И еще. Я ждала. А потом перестала ждать.

Я сжимаю кулаки, чтобы отвлечься от жара, лижущего щеки. Я набираюсь сил и смелости, чтобы озвучить следующую часть:

– Я не была целомудренна с ним и не буду искать этому оправданий. Я никогда в жизни не чувствовала себя более красивой и любимой. Но эйфория от нашей связи сделала нас беспечными. Или, по крайней мере, сделала такой меня. Мы перестали скрываться так тщательно, как раньше, стали танцевать вместе чаще, чем предусматривали приличия, вместе обедали, гуляли, украдкой целовались на людях. А потом перешли к большему.

Горло сжимает в тиски, подступает тошнота.

– Мы вызвали достаточно подозрений, чтобы привлечь внимание репортера, ведущего колонку городских сплетен. Она… однажды проследила за нами и застала нас посреди…

Я с трудом сглатываю ком.

Эллиот останавливается и кладет руку мне на плечо, мягко разворачивая к себе лицом.

– Дальше можешь не объяснять, – говорит он. Ощутив тепло его ласковой ладони, я осознаю, как сильно дрожу, и не от холода.

– Все узнали, – шепчу я. – Все мои друзья, семья, отец Освальда. Освальд обещал бороться за меня. Но… он не боролся.

Брови короля сходятся на переносице, и я понимаю, что его рука все еще на моем плече. Она удерживает меня в настоящем, пока в голову рвутся воспоминания из прошлого. Перед мысленным взором до сих пор всплывают предложения, которые я обнаружила в колонке сплетен через неделю после того, как всем стало известно о моих свиданиях с виконтом. И как раз в тот момент, когда я решила, что слухи не причинят мне большего вреда, эта статейка нанесла смертельный удар, и каждое порочное, лживое слово полосовало меня, оставляя чудовищные раны.

– Вместо этого виконт вознамерился спасти свою репутацию, – продолжаю я, и во мне пылает ярость. – Он распространил слух, что я искушала его и соблазняла. Что наша интрижка ничего не значит и его сердце принадлежит принцессе. Он женился на ней в конце месяца, и его грехи быстро забыли. А вот о моих помнили. Репутация была загублена, семью стали презирать, а поклонники перестали ухаживать за моей младшей сестрой. Друзья уничтожали меня словами, а однажды, когда я вышла в город, даже публично унизили.