Проклятие короля-оборотня - [57]

подруги, – шепчет она мне.

Миссис Коулман вновь решает пообщаться с Эллиотом:

– Кстати, о важных фейри, моя дочь говорит, что в вас течет благородная кровь фейри. Не могли бы вы оказать нам услугу, поделившись родословной?

Имоджен, нахмурившись, испепеляет мать взглядом, но пожилая женщина не обращает на нее внимания и просто улыбается Эллиоту поверх тарелки.

Эллиот некоторое время молчит, глядя в пространство, и потом спокойно заявляет:

– Нет, я не стану делиться этой информацией.

Не поняв намека, миссис Коулман кладет руку на предплечье Эллиота.

– О, перестаньте, мистер Рочестер. Надеюсь, вы можете доверить нам сохранение любых ваших секретов. Помните, я знакома с обычаями фейри.

Эллиот отдергивает руку, и его взгляд становится стальным.

Святые выси, как раз этого я и боялась.

– Мистер Рочестер приехал сюда по личным делам и предпочитает оставить их личными.

Имоджен поворачивается ко мне, ее глаза сужаются до щелок:

– Почему вы постоянно отвечаете за него, мисс Бельфлёр?

– Как его домоправительница, я принимаю его интересы близко к сердцу.

– Близко к сердцу, значит? – Поднеся бокал с вином к губам, она делает маленький глоток. – Если не будете осторожны, может сложиться впечатление, будто вы знаете его лучше, чем следовало бы.

Я открываю рот, но Эллиот заговаривает первым:

– И как ей следует меня знать?

Имоджен смотрит мне прямо в глаза и кривит губы в жестокой усмешке:

– Не так близко, как она знала виконта.

Меня одновременно оглушают и тишина, и звон от отдающегося в голове эхом слова «виконт».

– Виконта? – переспрашивает миссис Астон, переводя взгляд с меня на Имоджен. – Мисс Бельфлёр знакома с виконтом?

Имоджен продолжает таращиться на меня.

– Иногда я задаюсь вопросом, многих ли она знала.

Внимание гостей приковывается ко мне, и я чувствую взгляды других людей, которые отсутствуют здесь, но не выходят из головы.

Эти ухмылки. Шутки.

Я хватаюсь за подлокотники стула, чтобы не упасть, но дыхание уже становится прерывистым, а комната начинает вращаться. «Ты в настоящем, здесь и сейчас», – пытаюсь я напомнить себе, но здесь и сейчас слишком неприятно, чтобы мне стало легче.

Якорем, не дающим мне рухнуть в пучину мысленного самоуничтожения, служит низкий рокочущий голос Эллиота:

– Мисс Коулман.

Я медленно поворачиваюсь и вижу, что он отстраняется от Имоджен, и взгляд его остер, как смертоносные кинжалы. Она смотрит ему в глаза, и ее улыбка блекнет.

Следующие слова он произносит неторопливо и холодно:

– Я правильно понимаю, что вы сделали замечание насчет моей домоправительницы?

Имоджен несколько раз моргает, ее щеки розовеют. Ее губы сжимаются в тонкую линию, а на лице читается презрение, когда она тычет вилкой в свою тарелку.

На стол завесой опускается тишина, и напряжение в воздухе такое плотное, что его можно резать ножом.

О нет. Плохо дело. Однако как бы сильно мне ни хотелось все исправить, я не могу подавить эмоции, вызванные Имоджен. Я все еще представляю осуждающие взгляды из прошлого, оскорбления, которые оставляли душевные раны.

Поднимаясь со стула со всей возможной грацией, я обращаюсь к гостям со слабой улыбкой:

– Прошу прощения, но я должна вас покинуть. Я плохо себя чувствую.

Гэвин встает со своего места.

– Могу я…

– Нет, – рявкаю я, но затем смягчаю свой тон. – Я больше не потревожу вас. Прошу, продолжайте без меня.

Я бросаюсь в другой конец комнаты и замечаю, что Эллиот смотрит на меня, нахмурив лоб.

– Джем… мисс Бельфлёр, – шепчет он и ерзает на стуле, будто собирается встать.

Я останавливаюсь и ловлю многозначительный взгляд Имоджен, брошенный ею на мать.

– Мистер Рочестер, – шепчу я, – я в порядке.

Он открывает рот, но я едва заметно качаю головой:

– Не надо. Пожалуйста.

И тут же мчусь прочь, чувствуя прожигающие взгляды тысяч глаз, даже когда запираюсь в комнате.

Глава XXIII

Я лежу в постели и читаю «Гувернантку и графа» и, пускай провожу за книгой практически час, едва ли прочитываю хотя бы страницу. Через абзац я мыслями уношусь в обеденный зал, вспоминаю жестокую ухмылку Имоджен и холодные слова Эллиота, сказанные в ответ на ее издевательства. И каждый раз, когда встречаю в книге задумчивого графа, я невольно наделяю его внешностью одного конкретного короля фейри.

С моего побега с ужина прошло два часа. И теперь, взяв себя в руки, я могу думать лишь о том, не поставила ли на ужине Эллиота крест, оставив его наедине с гостями. С другой стороны, по-моему, все пошло наперекосяк именно из-за меня. Или из-за того, что Эллиот защищал меня. Я ценю попытку короля заступиться за меня, но ему не стоило этого делать. Он должен был делать все, что в его силах, чтобы угодить Имоджен. И мне остается надеяться, что он высидел на ужине до конца, не попав в ловушку неудобных вопросов.

Еще час я стараюсь пялиться в книгу, но безуспешно, и потому со стоном откидываю одеяло. Потирая озябшие руки, подхожу к окну и прислоняюсь плечом к раме. В саду тихо, нет никакого движения, если не считать летящего с небо кружащегося снега; изящные снежинки облачают ночь в безмолвие. Внезапно разум обретает покой, а пульс выравнивается. Умиротворяющие горы творят надо мной свою магию. В душу закрадывается тоска, желание вдохнуть этот лесной воздух.