Проклятие китайского колдуна - [9]

Я тоже вгляделась в фигурку портье и немедленно ощутила укол беспокойства. Китаец сидел неподвижно, далеко откинувшись на спинку своего кресла. Голову он склонил немного набок и, мечтательно улыбаясь, смотрел на синих нарисованных драконов, причудливо переплетавшихся на стеклянной входной двери.

– Пойдем? – тронула меня за плечо Даша.

Я кивнула и сделал несколько шагов по направлению к стойке, за которой сидел портье.

– Простите, – проговорила я по-английски, – мне нужен ваш коллега, который сегодняшней ночью...

Портье-китаец с застывшей на лице улыбкой не шевельнулся.

Я замолчала. Даша, поняв, наконец, в чем дело, тихонько вскрикнула и прижала ладони к губам, заглушив готовое рвануться наружу восклицание.

Шагнув к китайцу, я тронула его за плечо. Уже начавшее остывать тело с тихим скрипом завалилось набок и, упершись в заднюю стенку стойки плечом, на секунду остановилось. А потом портье, не переставая, глупо улыбаться, рухнул лицом вниз на полированную поверхность стойки – и ясно стала видна костяная ручка узкого ножа, торчавшая у мертвеца под левой лопаткой.

– Господи... – прошептала Даша, – господи...

Она поспешно попятилась и, споткнувшись о складку на ковре, едва не упала.

Секунда прошла в замешательстве, потом я наконец догадалась – что нам нужно немедленно...

– Бежим! – крикнула я, дернув за рукав Дашу.

Она что-то хотела сказать мне, но не успела. Стеклянные двери с синими драконами, зазвенев, распахнулись и холл гостиницы немедленно наполнился полицейскими.

Даша кинулась было к лестнице, но я остановила ее. Какой смысл теперь убегать? Только навлечем на себя лишние подозрения, если попытаемся скрыться – и все. А ведь мы ни в чем не виноваты. Даже больше – мы пострадавшие, у нас Васик пропал.

Полицейские окружили нас плотным кольцом. Они что-то возбужденно лопотали – слов я не понимала, но ясно чувствовала агрессию и злобу, излучаемые стражами порядка.

Сквозь толпу пробился взъерошенные китаец в костюме портье – точно такой же костюм был на убитом.

Китаец что-то тоненьким голоском немедленно завизжал, беспрестанно тыча в нас пальцем.

– Оля! – услышал я тоскливый голос Даши. – Что же теперь с нами будет? Они что... Они нас обвинят в убийстве?

– Разберутся, – сказала я, хотя сама совсем не была уверена в том, что говорю, – конечно, разберутся. Мы же ни в чем не виноваты. Мы ведь иностранцы. Они вообще, кажется, не имеют права нас трогать.

Взъерошенный китаец-портье на мгновение умолк, потом заверещал с новой силой. В тот же момент кольцо полицейских вокруг нас сомкнулась плотнее, а на наших с Дашей запястьях щелкнули браслеты наручников.

– Оля! – крикнула Даша.

Обернувшись к ней, я увидела, что двое полицейских держат ее за руки. Даша едва не плакала, беззвучно шевеля белыми губами.

«Вот так дела! – пронеслось у меня в голове. – Вот так влипли! Попробуй теперь что-нибудь докажи... Нет, должны они разобраться, должны. Но пока разберутся, столько времени пройдет... Документы, визы, проверка по компьютеру, переводчики... А нам ждать некогда. У нас Васик пропал. Что с ним случилось? Что вообще происходит?»

Глава 3

Эта жара сводила его с ума. Гонконг просто пылал от зноя. Казалось, еще немного и обезумевшие от зноя приземистые домишки расплавятся, стекут вниз к тротуарам, и весь город превратится в пузырящееся болото.

Впрочем, видимо, так серьезно жару воспринимал он один. Толстяк был очень грузен и всякое, совсем незначительное повышение температуры воспринимал как настоящую катастрофу. Толстяк с самого детства страдал неправильным обменом веществ – и все доктора, как один, советовали ему жить в условиях умеренного или холодного климата. Он очень не хотел ехать в знойный Гонконг, но выбора у него не было.

Толстяк жестом подозвал официанта и на корявом английском языке заказал еще бутылку минеральной воды. Китаец-официант покосился на внушительную прозрачную батарею пустых пластиковых бутылок из-под воды, громоздящуюся на столике перед Толстяком, но лишь удивленно сморгнув, кивнул и убежал, балансируя подносом.

Толстяк в ожидании заказа минуту сидел в молчании и полной неподвижности, пока в его кармане не запиликал сотовый телефон.

Не смотря на то, что он ожидал этого звонка, Толстяк вздрогнул. Он медленно включил телефон, словно действуя против своей воли, поднес телефон к уху и совсем негромко проговорил:

– Алло...

– Это я, – квакнула трубка, – узнал?

Толстяк поежился.

– Да, – сказал он, – узнал.

– Как продвигаются дела?

– Нормально, – неохотно ответил Толстяк.

– Ты все сделал, как я тебя просил?

– Все, – сказал Толстяк и снова поежился так, словно совсем перестал замечать льющийся с неба изнуряющий зной, а почувствовал вдруг смертельный леденящий изнутри холод.

– Замечательно, – ровно проговорил его собеседник, – теперь слушай внимательно. Сделаешь все, как я говорю и, если результат твоих действий меня удовлетворит, можешь возвращаться обратно в свой Питер. Понял?

– Понял, – помедлив, ответил Толстяк, – но ведь я уже выполнил две твои просьбы, и ты... и вы мне два раза уже говорили, что я смогу вернуться домой, как только... Но за каждой просьбой следует очередная. Я ведь... Мы ведь договорились, что...