Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя - [77]
На службы ходили парами, а бывало, и втроём. Ещё один обязательно крутился у паперти, смотрел на наделяющих милостыней. Точнее — на руку дающего: вдруг блеснёт зелёное?
Остальные разглядывали в полутьме храма Белой Троицы ладони крестившихся перед образами.
Четвёртый день.
Без результата.
Вскоре и под чужим именем приплыл в Тверь по Волге сам Григорий Грязной. На купеческом корабле, покорно сторговавшись с хозяином за совершенно бессовестные деньги. Ничего — вернуться бы в Москву с добычей, а там и купчишку к ответу призвать можно. Нечего жадничать — вот получит кончик раскалённого прута в зад — так на всю жизнь урок запомнит. Когда к нужнику собираться будет.
С Грязным на берег высадились полдюжины мастеров по тайным захватам лихих людишек и высокий грузный старик с длинной ухоженной бородищей. Мирный селянин из Кемской волости, именем и прозванием Микола Пепел. Он же — один из сильнейших колдунов русского Севера.
Всё правильно. Что колдовством замечено, без колдуна не добудешь.
Постоялый двор нашли быстро. Владелец, не чинясь, разместил плотницкую артель, приплывшую в Тверь на поиски заработка. Скинул плату за постой, пожелав, чтобы мастера за то поправили покосившееся крыльцо и укрепили скамьи да лавки в харчевне.
Людям из Разбойного приказа топором махать привычно. Что человека зарубить, что столб обтесать — отличия небольшие. И, пока Григорий Грязной рыскал по Твери, осторожно расставляя невод розыска, его люди мирно работали на постоялом дворе. И себе разминка, и хозяину радость.
Не в тягость был и Микола Пепел, днями не вылезавший с кухни. Травки, молодые, выбившиеся из весенней влажной земли, собранные стариком в лесу и добавленные в супы и мясные блюда, — малость вроде, а как вкус переменили и раскрасили!
Ничто не должно было спугнуть разыскиваемого человека. Ничто и никто, отсюда и все предосторожности, отсюда приезд под личиной.
Вечером, после ужина и молитвы, собирались вместе.
— Снова ничего? — спросил Грязной.
Не кого-то спросил, в пустоту, расстроенно и нервно кривя левую щёку. Кого спрашивать-то? Плотников?!
Никто здесь не понимал, насколько важно найти этого человека как можно скорее.
Даже видавший виды глава Разбойного приказа не знал, чем прогневал государя простой тверич, но видел беспокойство князя Умного. А за князем так явственно маячил лик царя...
Но знал, что делать. Взять человека живым и, по возможности, невредимым. Тайно, с завязанными глазами и заткнутым ртом, вывезти в Москву.
На беседу с Умным.
Или — на дыбу в подклетях Разбойного приказа, если такова будет воля государя.
Снова — ничего.
Всё переменилось на следующий день.
Человек пришёл-таки в храм, молился долго, с чувством, словно истосковался по слову Божьему. И перстенёк поблескивал зелёными змеиными глазами при каждом наложении креста. Перстень, не кольцо, голова змеи была тоже не золотая, но из драгоценного камня побольше — мастер над украшением потрудился. Восточный кудесник, да смилуется Господь над его неверной душой!
По выходе из церкви человека повели незаметно, но плотно, под присмотром сразу двух пар глаз. Да и что за город Тверь против Москвы с её уличной путаницей!
А поди ж ты — упустили!
Боярин какой-то отъезжал из городской усадьбы; как положено, при домочадцах и слугах. И, будто нарочно, не успел наблюдаемый пробраться через гомонящую толпу у ворот, как выехали возки и сцепились колёсами, словно собаки при случке, перекрыв улицу.
Один из подьячих Разбойного приказа, покрытый грязью и матом, кинулся под днище возков — по следу. Ещё двое бросились бегом по соседним улочкам, на перехват.
Но мужчина исчез.
Грязной выслушал всё это в мрачном молчании. Было ещё хуже, чем раньше. Голодного подразнили куском мяса, поводили перед носом и унесли прочь, в хозяйственную подклеть, на ледник.
— Твоя работа пришла, Микола!
— Это разве работа? Вот в Кеми, бывало...
Сыщикам пришлось выслушать, и не по первому разу, что же произошло в Кемской волости несколько лет назад.
Затем началась, и не только для колдуна, работа.
Миколу Пепла привели к боярским воротам, где потеряли человека. Как охотничью собаку, натасканную на дичь.
Только обоняние было ни при чём. Пепел чуял не запахи, но мысли.
Если Антип сейчас дёрнет, я ему потом не уши, а чего пониже надеру... Погнём чеку либо ступицы сломим, так господин разбираться не будет, с обоих шкуру спустит...
Здесь сцепились возки, понятное дело.
Зря я тот окорок в ларь положил: и не съест его наш толстопуз, и не поделится, мокрица подколодная... Может, пока все на возки пялятся, вытащить его незаметно?
Дворовый. Вор, дело известное и понятное.
А вот одно и то же, но на два голоса (или на две мысли, что точнее?):
Куда ты, сын сукин?
Возница и московский подьячий, вон тот, вихрастый, с губами в пол-лица.
Пепел прошёл на несколько шагов вперёд.
Верую. Верую, что буду услышан Тобой и помилован! Я согрешил перед Тобой, Господи, неблагодарностью за Твои милости и равнодушием к Тебе. Согрешил суеверием и равнодушием к истине... Скверными мыслями и подозрительностью...
Как же всё оказалось просто! Вот идёт человек, погруженный в покаянные мысли, из храма идёт явно. А наблюдатели говорили, что никого из прихожан храма Белой Троицы больше на этой улице не видели.
В конце двенадцатого столетия Киевская Русь была огромным полем битвы. Князья дрались друг с другом не на жизнь, а насмерть; если и объединялись двое, то лишь для того, чтобы дать отпор третьему – или напасть на него врасплох. Ни на миг не прерывалась смута, не угасала вечная междоусобица.Разные силы вмешиваются в судьбу Руси, не позволяя князю Игорю, его верным товарищам и заклятым врагам покидать седло и расставаться с оружием. Интриги хитрых ханов, козни пришлых колдунов, даже недобрый промысел языческих богов, почуявших близкий конец своего могущества – все сплелось в великом эпосе, чей слабый таинственный отголосок – «Слово о Полку Игореве» – долетел до нас из глубины времен.
Продолжение книги «Шеломянь».Для языческих богов настали горькие времена. В мир пришла Христова вера, обрекая их на изгнание, забвение, исчезновение.Охваченные страхом, они неусыпно следили за теми, от кого теперь зависела их судьба. А людям было уже не до них – люди истребляли друг друга в бесконечной битве.И вот жарким днем 1185 года над Диким Полем внезапно почернело солнце. Возможно, боги хотели предупредить о грядущей беде русских витязей. Возможно, они приняли сторону половцев и решили напугать их врагов.«Если вернуться не сразившись, то позор будет хуже смерти», – сказал, отметая все сомнения, князь Игорь своей дружине…
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
НОВЫЙ РОМАН от автора бестселлеров «Сарматы. Победы наших предков» и «Русский легион Царьграда»! Исторический боевик о славной и кровавой эпохе Ивана Грозного. Московское царство против степных орд и европейских захватчиков.Лютый XVI век. Русская земля истекает кровью, вынужденная воевать сразу на несколько фронтов: с запада наступают шведы, ливонцы и ляхи, с юга — хищные крымчаки и ногайцы при поддержке турецкого султана. Но на границах врага встречает ПОРУБЕЖНАЯ РАТЬ — стрельцы и опричники, дворянская конница и казачья вольница.
Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…
Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.