Проклятие эльфов - [10]

Рядом со стеной располагался и сам облицованный камнем бассейн. Благодаря подземным ключам он был полон холодноватой на драконий вкус и слишком чистой воды, так что пить ее было опасно — по крайней мере драконам. Зато драконы превосходно обходились водой соляных озер, способной убить любое другое существо.

Здесь не чувствовалось присутствия бедствий или хотя бы несчастных случайностей. Логово разрушило не насилие, а ход времени и силы природы.

«И все же это было глупостью — селиться так близко от эльфийских земель…»

Это место называли Логовом Ириленейла. Среди драконов до сих пор бытовали возникшие после этой истории поговорки «порывист, как Ири» и «говорить убедительнее Ириленейла». Ири понравилось это место — расположенный посреди пустыни оазис. Он идеально подходил для теплолюбивых драконов с их повышенным метаболизмом. Ири страстно возжелал здесь поселиться. Правда, из бассейна пить не стоило — хотя бы из соображений безопасности, — но поблизости находились обильные месторождения руд металлов. А затем Ири обнаружил истинную ценность этого места…

«И каким-то образом ухитрился убедить два десятка вполне разумных драконов присоединиться к нему».

Но близость к эльфийским землям и недостаток дичи вскоре вынудили драконов покинуть это поселение. Да, этот оазис обладал определенными преимуществами, но всем им вполне можно было отыскать замену в более безопасных местах. Всем, кроме одного. Единственное достоинство, которому замены не было, располагалось у истоков вод, питающих бассейн. Через щель в земле, открывающую дорогу воде, наверх поднимался и другой поток — поток энергии. Магическая энергия струилась через бассейн, смешиваясь с водой и очищая ее. Шесть силовых линий образовывали симметричную звезду. Вот эта-то магия, очищающая воду в бассейне от щелочных солей, которыми были насыщены все водоемы пустыни Мехав, и заставляла драконов возвращаться сюда даже после того, как поселение было заброшено, — а произошло это задолго до рождения Алары. Здесь располагался источник чистой магической силы, и второго такого не было в этом мире. Нехватку дичи можно было бы восполнить — ведь делалось же это в других местах за счет разумного хозяйствования. Но вторжение эльфов и людей-рабов заставило драконов покинуть оазис и оставить его песчаным ястребам, рубиновым ящерицам и прочей подобной живности.

Это и было для Алары причиной наибольшего беспокойства. Если она не хочет обнаружить себя, ей нельзя сохранять этот облик. Ей придется провести здесь некоторое время, и ей надо устроиться поудобнее. Осмотрев руины, Алара обнаружила прекрасное местечко, полностью подходящее для ее целей, — спрятавшуюся у стены ложбинку, словно предназначенную для того, чтобы укрыть ее разбухшее от беременности тело. Ложбинка была залита солнцем. Драконица улеглась в нее и свернулась клубком, подобрав хвост и крылья.

Драконица непроизвольно отметила, что постаралась перебраться в ложбинку с наименьшей затратой сил. «Да, Отец-Дракон не без оснований обзывал меня ленивицей», — с усмешкой подумала Алара. Впрочем, она предпочитала считать, что у нее сильно развита склонность к рациональным и целесообразным действиям.

Песок был мягким и податливым. Он приятно ласкал чешуйки на боках драконицы. Некоторое время Алара созерцала бассейн — зрелище глубокого безмятежного водоема помогало ей настроиться на медитацию. Постепенно она позволила своему сознанию погрузиться в воду — в индиговые глубины, к песчаному дну, к потайным трещинам, через которые сочится вода. А из точки соединения шести сияющих силовых линий сочилась магия — с той же безмятежностью, что и вода. Алара видела это внутренним зрением: серебряный лунный свет, играющий на драконьей чешуе, сияние чистого металла, перекрывающее драконье сияние, потаенная радуга, состоящая из всех цветов и ни из одного… А там, где линии сходились, бил безмолвный фонтан силы и вздымался к солнечным лучам, которые пронзали воду, чтобы встретиться с ним.

«Если бы эльфы только знали…» Алара мысленно хихикнула. Эльфы очень ревниво относились к силе и тянули ее изо всех источников с жадностью ребенка, стремящегося к сладостям. Но эльфы не умели видеть силовые линии и не способны были воспользоваться скрытой в них мощью. Это могли проделать только драконы — да еще люди…

Алара точно не знала, как именно драконы научились пользоваться чуждой энергией этого мира. Возможно, это произошло потому, что драконы, хоть и не были местными уроженцами, обладали даром жить в гармонии с любым миром, в котором оказывались. Эльфы же, чуждые этому миру, не могли ни чувствовать его энергию, ни пользоваться ею, — так говорил Отец-Дракон. И происходило это не потому, что эльфы были здесь такими же чужаками, как и драконы, а потому, что они не делали ни малейших попыток приспособиться к этому миру. Вместо этого они решили приспособить мир под себя.

Что же касается людей, то те несчастные, что еще сохранили способность чувствовать силу, понятия не имели, как ею пользоваться. А если хозяин узнавал, что его раб обладает подобным даром, человека ждала немедленная смерть, на арене или в руках надсмотрщиков. Эльфы не терпели магических талантов у своих слуг.