Проклятие Черного Аспида - [31]

Перед ним сразу три наложницы на коленях голые, оттопырившие зад и жадно облизывающие его толстый короткий член, причмокивая и толкаясь. Глаза узкие, миндалевидные, уши на макушке торчат заостренные вверху, похожие на кошачьи. Да уж, обделила природа матушка дракона копьем могучим, но с лихвой восполнила пробел властью бесконечной, жестоким нравом, вздорным характером и похотливой натурой. Волхв давал царю зелье, подавляющее появление дракона и позволяющее наслаждаться плотскими утехами, но священный момент с избранными должен был быть чистым, и сама сущность должна покрыть девственную невесту и излить в нее свое семя. За три дня до знаменательной ночи царь не принимал зелья и хмель. Затем проходил обряд освящения.

Когда Лукьян приблизился к трону, Вий растолкал девок и опустил рубаху на колени, затянул покрепче золотой кушак и пригубил кубок. Смачно шлепнул двух черноволосых "кошек" по голым ягодицам, а одну почесал за ушами.

— Добро пожаловать, Лукьян Лукьяныч. Заждался я тебя в этот раз. Что слышно на границах навских?

Девушки-кошки сбились в кучу и алчно смотрели на хозяина, облизываясь, как зверьки, и виляя голыми задницами из стороны в сторону.

— Новые рабыни, мой Государь?

— Подарок Бея. Прислал три штуки, сказал покорны и ласковы. Всегда готовы ублажить хозяина. Где сейчас отряд с избранными?

Волхв присел на придвинутое слугами кресло и откинулся на спинку, отмахнулся от кубка, но не отказался от золотого подноса с фруктами, который поставили на низкий столик перед ним.

— Едет отряд, но задерживается сильно.

— Отчего задерживается?

Пнул ногой заигрывающую с ним "кошку", и та отползла назад, сверкая черными узкими глазками. Волхв посмотрел на конусообразную голую грудь с торчащими сосками и снова скривился от отвращения. Женское тело вызывало у него приступ тошноты и гадливости. Но оценить красоту он мог… как истинный ценитель прекрасного и совершенного.

— То с Мракомиром сцепился, то с Лихом повздорил братец твой, Великий Государь. Строптивым стал Черный Аспид, неучтивым и своенравным.

— Ниян? Согласен, скверный характер у него, но не хуже твоего, Лукьян. А по что с Лихом сцепился?

— Да так… девку отдавать не хотел, ту, что выбрал царь леса.

— С каких пор Ниян наши законы нарушать стал? Лиху отдаем любую. Такова договоренность еще с отцом нашим.

— Не отдал. Бился. Насмерть.

— И как Лихо? Уцелел?

Усмехнулся и несколько глотков из кубка сделал.

— Уцелел чудом. Но коли б ушел в царство подземное навечно, взбунтовался бы народ лесной и нечисть вся. А нам это не надобно. Усмири брата своего, Государь, а то наворотит он дел, а тебе потом расхлебывать.

— Не надобно. И? Это ведь не все.

— Не все, мой Государь. Утаивает от тебя Ниян одну из избранниц. Нарочно тринадцать везет, чтоб самую красивую и особенную себе оставить. Сама Пелагея ею заинтересовалась и осмотр провела, а у ведьмы глаз зоркий.

— Что за избранница и что в ней особенного, что ты изволил ко мне лично пожаловать, да еще столь непривычным способом? Последний раз я твою сущность много лет назад видел при битве с Мракомиром.

Наклонился Лукьян к уху царя и шепнул так, чтоб никто не услышал, только красные глаза Вия вспыхнули и засветились точками в полумраке, а красивое смуглое лицо вытянулось и ноздри затрепетали.

— Вот как? Помню я тот оброк… и помню, за что обещан был, и как сказали мне, что померла девка, и по закону больше ничего не должны мне гады лживые, поверил им. Да и выбора не оставалось. Покажи мне ее. Хочу увидеть — из-за кого мой брат так рискует и вражду со мной удумал?

Лукьян из котомки блюдо фарфоровое достал и яблоко спелое, наливное, блестящее. Ладонью по окружности белоснежной яблоко прокатил, и сквозь дымку дрожащую всадники показались, через лес пробирающиеся, и женский силуэт в седле с капюшоном на голове. А потом и саму избранницу под номером тринадцать вблизи стало видно со сброшенным капюшоном и развевающимися на ветру волосами цвета морской волны, глаза яркие, бирюзовые и кожа бледная, словно фарфоровая с раскрасневшимися щеками и чуть приоткрытым алым ртом. Грудь бурно вздымается, и глаза смотрят прямо на государя Навского, который вперед подался и брови нахмурил.

— Красота неземная. Даже не думал, что у них такие красивые женщины.

— Опасные. Особенно из царского семейства. Смертоносные, я бы сказал.

В этот момент на изображении Ниян появился и собой девушку от глаз Лукьяна закрыл.

Вий тут же выбил тарелку из рук волхва, но ни она, ни яблоко не упали, описали круг и опустились на колено Лукьяна.

— Хочу ее. Передай Нияну — пусть везет ко мне девку, как и должен.

— Не должен. Двенадцать избранных, а тринадцатую может куда угодно деть, даже себе оставить.

— Пусть другую возьмет.

— Он за эту с Лихом насмерть дрался и моих бесцветных за нее казнил. Не отдаст.

— А если вынудить? Если сделать так, чтоб был обязан отдать? Думай, Лукьян, думай. Я ее хочу здесь во дворце.

Глаза царя полыхали красными сполохами и рот подрагивал в похотливом оскале. Наклонился к волхву и процедил, сжав плечо старика.

— Привезешь ее — верховным тебя сделаю и подле себя оставлю. Достань мне ведьму эту. Да так, чтоб ни с братом не вступать в конфликт и чтоб девка моей стала законно, как полагается.