Проклятье музыканта - [3]

Пабло смахнул слезы и вновь прошелся пальцами по струнам. Прикрыв глаза, он заиграл уже другую мелодию – темпераментную. Его пальцы, утратившие гибкость музыканта, привыкшие к грубым столярным инструментам, то и дело спотыкались, не поспевая за нужным ритмом, но все же он вложил в игру весь свой неожиданно проснувшийся юношеский задор. А когда закончил исполнение и открыл глаза, увидел стоящую в дверях посетительницу. Прекрасную в своей молодости, яркую, словно пламя. Солнечный свет облекал ее силуэт в сияние так, словно обрамлял в золотую рамку. И он же образовывал над головой девушки нимб.

Но… моргнул Пабло, и пропала девушка, словно и не было ее. Старик даже поднялся с места и, подойдя к дверному проему, выглянул на улицу. Повертел головой туда-сюда в поисках незнакомки, но улица была пустынна, если не считать дворовой собаки, пересекающей ее. Наваждение…

I

Я поднялась по эскалатору из подземки на улицу и зажмурилась от брызнувшего в глаза ослепительными бликами солнца. Первые дни октября выдались теплыми и такими яркими, словно некто, рисуя осень, использовал исключительно летние краски. Оглядевшись в поисках Лауры и не увидев ее, я направилась к стеклянным дверям огромного, напоминающего круизный лайнер универмага Эль Корт Инглес. Удобное для встреч место, несмотря на многолюдность: здесь, через площадь Каталонии, протянулись спрятанные под землей линии электричек, отсюда, от сердца Барселоны, артериями разбегались широкие проспекты, переходящие в капилляры многочисленных улочек.

Я не прожила в Испании еще и года, но эта страна изначально стала «моей»: здесь мне дышалось полными легкими, здесь мне было так комфортно, словно речной рыбе, выпущенной на волю в чистый водоем из узкого аквариума. Я родилась и выросла в Москве, но в моих жилах текла толика испанской крови: мой дедушка был испанцем, высланным в Советский Союз трехлетним ребенком во время гражданской войны. Он прожил в России всю жизнь, женился на москвичке, вырастил двоих сыновей. Я же до недавнего времени не знала о нем, но с детства испытывала непонятную любовь и тягу к этой солнечной стране, ее певучему языку и культуре. Судьбу не обманешь: сделав крутой вираж, она привела меня на родину моего дедушки, где я встретила любимого человека – Рауля и начала новую жизнь здесь вместе с ним.

У Лауры была привычка опаздывать, я же любила приезжать заранее. В ожидании ее я обычно читала книгу, но сегодня решила пройтись по этажам универмага. Мы договорились встретиться не только для того, чтобы увидеться, но и с целью купить подарок ко дню рождения Рауля. Мне хотелось найти что-то такое, что бы его удивило и обрадовало, вещь, выходящую за рамки подарочного парфюмерного набора, свитера или портмоне. Его страстью была музыка, далее шли мотоциклы, но что можно купить и подарить ему из этих областей, я не представляла. Надеялась, что Лаура, знавшая вкусы брата лучше меня, сможет помочь.

Она позвонила, когда я бродила по второму этажу, рассеянно перебирая вешалки с мужской одеждой. Я торопливо спустилась и сразу же увидела ее в дверях, одетую в неизменные джинсы-дудочки, заправленные в сапоги на плоской подошве, и в накинутый поверх белой футболки черный кардиган. Вокруг шеи Лаура небрежно намотала алый шарф, а длинные волосы собрала в пучок, как у балерины. Мы расцеловались при встрече, и я, зная, что подруга приехала с работы, спросила, не голодна ли она.

– Нет, Анна. Вначале купим подарок.

У нее уже была идея, за которую я с готовностью ухватилась. Раулю нравилось коллекционировать старые предметы. Дома в кабинете уже стояли радиоприемник шестидесятых годов, модель кабриолета, две пластинки, письменный набор и шкатулка. Эта небольшая коллекция началась с того, что его мама как-то разбирала кладовку в доме своей матери и нашла приемник. Она собралась его выкинуть, но Рауль остановил ее. Среди прочих вещей еще были обнаружены две старые пластинки с фокстротами и вальсами, непригодные для проигрывания из-за царапин, но показавшиеся Раулю ценными. Смекнув, что бабушкина кладовка вовсе не чулан с хламом, а сундук с сокровищами, он разобрал залежи старых вещей в два счета. К «трофеям» добавилась еще и шкатулка. Модель кабриолета и письменный набор он приобрел уже в какой-то лавочке.

Лаура предложила купить что-нибудь из подобных вещей и сказала, что знает в Барселоне пару магазинов антиквариата. Я согласилась, и она повела меня в сторону Готического квартала.

– Что с тобой? Ты выиграла в лотерею? – пошутила я, заметив, что сегодня подруга излишне возбуждена, словно идущий в парк аттракционов ребенок. Я уже привыкла к тому, что она напоминает беспокойного бесенка: подвижная, активная, веселая, острая на язык. Но сегодня Лаура превзошла себя. В ее движениях было больше, чем обычно, живости, шла она пританцовывая, а когда мы остановились на светофоре, от нетерпения даже подпрыгивала на месте. При этом ее лицо сияло так, словно его подсвечивали изнутри лампочками.

– Нет, – качнула Лаура головой и улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды.

– Но что-то ведь случилось?

– Ничего плохого. Надеюсь… – добавила она после короткой паузы, во время которой ее черные брови сошлись в мимолетную «галочку». Но тут же лоб вновь разгладился, и на лице показалась улыбка.