Проклятье древней гробницы - [20]

Это прозвучало, как вопрос, обращенный к аудитории, но никто не отозвался. Следователь обвел взглядом присутствующих и остановил глаза на Лебедевой. Сказал:

– Покушение – это, конечно, серьезно, но мы имеем дело с убийствами. Все эти убийства могла совершить руководитель экспедиции, Лебедева Татьяна.

Та с возмущением воззрилась на него:

– Это немыслимо! Да как вы смеете?

– Все очень просто. Вы подделали могилу Овидия. Как Тутанхамон. Вы сделали это вместе: профессор, художник, лаборантка и сторож.

– Я тут не при чем! – воскликнул сторож.

– Спокуха, – сказал Пилипенко с уминающим жестом ладони. – И до тебя речь дойдет.

– Он назвал меня на ТЫ, – громко зашептал сторож Жарову – Подозревает в убийстве!

Пилипенко обернулся:

– Да нет. Это я по-свойски. Как бывшему менту.

Все это время Лебедева смотрела на следователя круглыми глазами, порывалась что-то сказать, но, похоже, просто лишилась дара речи. Наконец, воскликнула:

– Позвольте! Я не подделывала могилу Овидия.

Пилипенко в свою очередь также посмотрел на нее с удивлением.

– Да? Но могила поддельная.

– Вы верите желтой прессе?

Она бросила на Жарова полный презрения взгляд.

– Нет. Это желтая пресса верит мне. Возможно, события развивались так. Пожилой профессор, дитя советских времен, сначала согласился с вашей идеей имитировать находку века, но затем запротестовал, собирался все рассказать третьим лицам…

– Нет! – воскликнула Лебедева.

– Не перебивайте, я всего лишь развиваю мысль. Допустим, художник видел, как вы столкнули пьяного старика с обрыва. Пришлось и его убрать – отравить грибной смесью, которой хватило бы на целую экспедицию. Лаборантка была в сговоре с вами, она и приобрела яд, для чего продала единственно ценную свою вещь – ожерелье из черного жемчуга. Правда, затем вы убили и ее, эту несчастную, запутавшуюся девушку.

– Нет! – повторила Лебедева гораздо громче.

– Да что ты как попугай, честное слово!

– На ТЫ! – сказал сторож. – Теперь уж мы точно знаем, кто убийца.

– Даже если я и убийца, не смейте мне тыкать! – огрызнулась Лебедева.

– Простите, оговорился, – сказал Пилипенко виноватым голосом. – Но я просто обязан начать с какого-то предположения, пусть даже абсурдного. Вы никак не могли подделать это захоронение. У вас просто не хватило бы возможностей и средств на это. И не могли также убить всех этих людей. Профессора, художника, девушку…

– И Вышинскую, – добавил Жаров.

– А вот ее – да, вполне могла убить, – сказал Пилипенко.

– И каков же мотив? – спросил Клюев.

– Допустим, она шантажировала нашу клиентку.

– Чем она могла меня шантажировать? Вы же сами только что сказали, что я не подделывала захоронение!

– Но вы же знаете, что оно фальшивое, так?

Сторож вскинул голову, будто бы только что проснулся:

– А оно фальшивое? Что же я тогда сторожил три месяца?

– Ну, допустим, – сказал Пилипенко, – некие ценные древности там все же были. Верно, Рудольф?

– Ну вот! – воскликнул Рудольф. – Сразу на меня. Потому что больше свалить не на кого.

Пилипенко посмотрел на него с сожалением. Сказал, раскрывая папку, лежащую перед ним на столе:

– Есть у меня тут два документа. Это копия свидетельства о собственности и акта о сносе.

– Докопались, все же! – проговорил Рудольф упавшим голосом.

– Такая у нас работа – копать. Мы тоже в какой-то степени археологи.

Жаров ничего не понял из последних слов диалога. Спросил:

– Собственности и сносе – чего?

– Гаража моего тестя, – ответил Рудольф. – Надо же! У него и фамилия другая, и умер он уже. А перед тем как умер, продал этот гараж.

– Ничего не понимаю! – сказала Лебедева. – При чем тут какой-то гараж?

– А при том, – ответил Пилипенко, – что он стоял как раз на том месте, где вы раскопали могилу якобы Овидия. И этот хитрый господин имел достаточно возможностей не спеша вырыть яму и устроить под гаражным боксом древнее захоронение.

Несколько секунд все молча разглядывали Рудольфа, который бессильно улыбался, позвякивая наручниками. Наконец, он подал голос:

– Ну, хорошо. Я это сделал.

Жаров не удержался от реплики:

– Я не верю своим ушам. Вы сумасшедший?

– Да нормальный он, – сказал Минин. – Даже слишком. Среди многочисленных фальшивок поместил несколько ценных подлинников. Скелет приволок настоящий, из другого древнего захоронения. За этими подлинниками он и явился среди ночи. В ту ночь, когда была убита лаборантка.

– Я не убивал лаборантку, – сказал Рудольф.

– Ответьте мне все же, – обратился к нему Жаров. – Так, из любопытства. Я все-таки писатель по образованию, психолог, инженер человеческих душ. Что вами, хотел бы я знать, двигало, когда вы ямку копали, когда могилку Овидия под гаражиком мастерили?

Рудольф демонстративной отвернулся, показывая этим жестом, что отвечать он не собирается.

– Ты и впрямь не понимаешь? – спросил Пилипенко.

– Может быть, я просто отстал от жизни… – проговорил Жаров.

– Я-то сразу догадался. Рудольф – черный археолог. Он торгует древностями, которые сам и раскапывает. И вот теперь он решил, наконец их наоборот – закопать.

– Зачем?

– Чтобы потом снова раскопать. За несколько лет грунт спрессовался, и уже не поймешь, насколько эта яма древняя. А для экспертизы он закопал настоящий скелет и несколько действительно ценных вещей. Я правильно говорю, Рудольф?