Проклятая война - [20]

Тут его осенила еще одна мысль.

— Так вот почему ты хотел уйти от нас вчера! Ты знал, что нельзя разбрасывать здесь приманки. Просто хотел воспользоваться рацией, когда нас не будет поблизости.

— Послушайте, — сказал Ньюкам, поднимая руки ладонями вверх в знак мирных намерений.

— О чем еще ты нам не рассказывал? — выдохнула Рут, стараясь протиснуться между двумя мужчинами.

Кэм на секунду почувствовал гордость за нее, хотя все его внимание было сосредоточено на руках Ньюкама.

— Бои продолжаются, — ответил Ньюкам. — Теперь это всеобщая война. При малейшей возможности мы должны выбираться отсюда.

— Тот человек, — сказала Рут. — Его самолет сбили?

— Повстанцы и канадцы постоянно атакуют Лидвилл, не давая им ни минуты покоя, — пояснил Ньюкам. — И это работает. Основное внимание правительства сейчас сосредоточено на Колорадо.

— Но тот человек, — настойчиво повторила Рут.

Сердце Кэма забилось от тяжелого предчувствия, а голова закружилась при мысли о реактивных самолетах и вертолетах, пролетающих над континентальным водоразделом: на юг из Британской Колумбии, на север из Колорадо. Будут и те, что отклонятся к западу, чертя серое небо над ними и сражаясь над пустынями Юты и Невады.

— Даже если кто-нибудь доберется до нас, — сказал он, — садиться сейчас в самолет — это полное безумие.

— Но это наш лучший шанс, — возразил Ньюкам.

— Нет.

— Ты же сам говорил, — вмешалась Рут, — сейчас у Лидвилла другие проблемы. У нас появилась возможность бежать в горы.

— Но это ничего вам не даст, — отрезал Ньюкам. — Вы останетесь легкой мишенью.

«Вы». Вы.

Ньюкам уже мысленно отделил себя от остальных, понял Кэм. Стоило ли сыграть на этом? Предложить сержанту уйти? Они с Рут двинутся дальше, а Ньюкам отправится к точке рандеву.

Возможно, это был лучший выход. Разделиться — значит вдвое увеличить шанс, что кто-то из них доберется до цели. К тому же Ньюкам успешно выполнит хотя бы одну из задач своей миссии.

— Наша главная цель — распространить вакцину, — упрямо повторила Рут. — Это важней всего.

— Боже, дамочка, но именно это я и пытаюсь сделать, — огрызнулся Ньюкам.

В ту же секунду его взгляд метнулся от Кэма к рюкзаку Рут. К ее базе данных.

— Ты можешь идти, если хочешь, — быстро вмешался Кэм.

— Я должен обеспечивать вашу безопасность, — возразил сержант.

«Чем они подкупили его? — подумал Кэм. — И какие обещания услышал бы я, если бы включил ночью одну из раций?»

— Мы должны доставить тебя в лабораторию, — продолжал между тем Ньюкам.

Кэм поднял руку, словно школьник, собирающийся задать вопрос. Забинтованную руку. Несколько сантиметров размотавшегося бинта свесились из-под перчатки. На нем были пятна грязи и разводы ржавчины от щитка автомобиля, похожие на мазки крови. Кэм резко вскинул левую руку, отвлекая внимание сержанта, а правой вытащил пистолет.

Ньюкам вздрогнул. На секунду показалось, что он готов схватиться за винтовку, — но вместо этого замер, держа открытые ладони перед собой.

— Отдай мне рации, — приказал Кэм.

5

Майор Эрнандес осторожно ступал с грузом на плечах, чтобы не потерять равновесие и не съехать вниз по склону. Здесь ничего не стоило вывихнуть лодыжку, особенно сейчас, когда он весь увешан снаряжением.

В Скалистых Горах на высоте четырех километров даже солнечный майский денек был морозным и свежим — а ночи убийственными. Оружие заклинивало от холода. Зубные пломбы, очки и кольца оставляли ожоги. Как и бойцы под его началом, Эрнандес закутывался поплотней, и его маскировочную куртку цвета хаки распирало от многочисленных слоев одежды. Но лучше уж терпеть неудобства, чем замерзнуть. Однако это делало их неповоротливыми.

— ААААААА! — прокричал кто-то из солдат у него за спиной, и Эрнандес услышал лязг металла.

Сердце пропустило удар, но майор взял себя в руки и отстегнул трос. Когда Эрнандес шагнул в сторону от скалы, взглядом разыскивая своего бойца, у него из-под ног вырвалась двадцатикилограммовая глыба.

Рядовой Котовиц стоял на коленях у стены ущелья, сжимая предплечье. Эрнандес заметил темные капли на камнях и ледоруб со следами крови и обрывками кожи.

— Эй! — крикнул майор, подзывая Пауэрса и Тьюнис, уже спешивших к месту происшествия.

В этом ущелье их было всего восемь. Эрнандес обернулся к Пауэрсу.

— Поработаешь вестовым, — сказал он. — Позови врача. Только не спеши. Нам ни к чему собирать по кускам еще и тебя, ясно?

— Да, сэр, — ответил Пауэрс.

— Проклятый ледоруб пробил мне руку, — провыл Котовиц.

Сьюзан Тьюнис вскинула собственный ледоруб как дубинку.

— У вас нет права заставлять нас так вкалывать, — пропыхтела она.

Дыхание вырывалось из груди женщины короткими хрипами, а стальная палка в руках ходила в такт с грудной клеткой.

Эрнандес, присевший рядом с Котовицем, не шевельнулся, только взглянул на нее снизу вверх.

— Можешь помочь мне? — спросил он.

— Мы должны использовать взрывчатку, а не копать как проклятые! — выдохнула Тьюнис.

Эрнандес оглянулся за поддержкой, но этих солдат он почти не знал, а никого из его ветеранов тут не было. Штатное расписание пришло в полный беспорядок. В нем не хватало ротных командиров — только сам майор, три сержанта и капрал, — и Эрнандес собирался повысить как минимум шестерых, если отыщутся подходящие кандидатуры.