Проклятая сабля крымского хана - [5]

— А у тебя нет выхода, — спокойно заметил он. — Подумай, ну куда ты денешься без документов? Здесь не Россия, попадешь в полицию, а там ой как несладко.

Света потребовала привезти консула, турок кивнул и вышел, но вместо консула привел двух дюжих ребят, которые избили ее до полусмерти и что-то вкололи. На следующий день сводник объявил, что сейчас придет клиент и она должна быть с ним ласкова. Клиентом оказался потный противный турок, набросившийся на нее с порога. Но девушка не дала ему стащить с себя одежду — сразу ударила между ног. Он сначала застонал, потом заорал, прибежал сводник и бросил ее в подвал.

— Видишь, дорогая, у нас нет выхода, — плача, пробормотала Светлана. — Я слышала рассказы проституток. Хозяевам борделей хватает такого товара, поэтому они расправляются с непокорными.

Она тихо всхлипывала, а Жанна думала, думала, думала и ничего не могла придумать. Девушка права, бежать отсюда невозможно. Эти стены видели таких, как она. Турки знают, как с ними поступать. Ничего у нее не получится, видимо, скоро придет конец ее никчемной жизни. Она тоже забилась в угол и погрузилась в полудрему, ожидая своих мучителей. Когда дверь распахнулась, Жанна съежилась, словно хотела стать меньше, раствориться в темноте. Вошел турок-сводник, как всегда, прекрасно одетый, благоухавший дорогим одеколоном. За годы ведения бизнеса с представителями разных национальностей он выучил и английский, и даже русский, и на всех языках говорил одинаково плохо. Сейчас его сопровождали, к ее удивлению, не смуглые нукеры-дружинники, готовые избить до полусмерти беззащитных девушек, а толстый маленький человечек европейского вида, в белой батистовой рубашке и черных брюках. Его лакированные модельные туфли явно стоили недешево. «Клиент, — мелькнуло в разгоряченном мозгу. — Сейчас подложит под него меня или Светку. Если меня — черт с ним. Главное, чтобы не грязный турок. Возможно, с европейцем удастся договориться».

— Вот эта. — Палец сводника с наманикюренным ногтем указал на Жанну. Значит, она не ошиблась. Ей действительно привели клиента. Толстячок осмотрел молодую женщину, кивнул и произнес на чистом русском языке:

— Такой я ее себе и представлял. Что ж, я ее забираю.

— Нужно бы еще подкинуть. — Турок помялся, опустив глаза. — Гляди, Ройтман, какая красавица. У нас бы она имела успех.

«Значит, его зовут Ройтман, — отметила про себя Жанна. — Точно не турок».

— Твоей жадности, Ибрагим, нет предела, — буркнул гость. — Хватит с тебя. И вспомни, сколько раз я вытаскивал тебя из передряг.

— Да я что… — Ибрагим (так вот как его звали) переминался с ноги на ногу. — Черт с ней, бери.

Жанна по-прежнему сидела в углу, не двигаясь. Толстяк взял ее за ледяную руку:

— Пойдем со мной.

— Пойду, если эту девушку тоже выпустят отсюда, — заявила молодая женщина. — Я не позволю, чтобы с моей соотечественницей, которую заманили сюда обманом, обращались по-скотски и даже убили. Нет, я никуда не пойду без нее.

— Слышал? — Ройтман обернулся к Ибрагиму. — Для русских всегда было характерно чувство дружбы. Помнишь, мы спорили насчет этого? Ты утверждал, что на Востоке дружба крепче. — Он достал пухлый бумажник и вытащил несколько долларовых купюр. — Я покупаю и эту. Хватит? Думаю, с лихвой, потому что ты собирался ее убить. А с трупа ничего не получишь.

Ибрагим почесал затылок:

— Ладно, черт с вами. Берите и эту. На выходе ей вернут документы. Только билеты до России за твой счет, Ройтман.

— Разумеется. — Толстячок довольно потирал руки. — Девочки, вперед.

Он подтолкнул их к выходу. Света, не веря своему счастью, шла как приговоренная к смерти, которой объявили о помиловании. В голове Жанны крутились разные мысли. Неужели толстяк отправит их в Россию? Свете это даже в радость, но не ей. Там ее сразу посадят в тюрьму. Впрочем, в тюрьме лучше, чем в таком борделе.

Портье, любезный до тошноты, выдал им документы, получил от Ройтмана чаевые и даже попрощался на русском языке. Девочки вышли из борделя, и пыльный воздух окраины горной деревни показался им свежим и живительным.

— Садитесь в машину, — Ройтман подвел их к черному «Мерседесу», на водительском сиденье которого они увидели мужчину средних лет с носом, напоминавшем клюв орла, и снова достал бумажник. — Не знаю, девочка, как тебя зовут, но этого должно хватить на билет до дома. — Он сунул в бледную руку Светы несколько стодолларовых купюр. — Мы довезем тебя до аэропорта. Поезжай домой и больше не попадай в такие истории.

Только теперь бедняжка поверила в свое спасение. На бледных худых щеках заиграл румянец, губы раскрылись, блеснули белые острые зубы.

— Спасибо вам, — проговорила она. — Я не знаю, как вас благодарить.

— Лучшей благодарностью будет, если я о тебе больше не услышу, — хохотнул он, и машина плавно тронулась с места. Сначала она петляла по горным дорогам, потом выехала на шоссе и помчалась по асфальту. До аэропорта ехали долго, но никто не сказал и слова. «Мерседес» притормозил у входа в терминал, и Ройтман повернулся к девушкам:

— Прощайтесь.

Света крепко обняла Жанну своими прозрачными ручонками, еще раз поблагодарила спасителя и смешалась с толпой.