Проклятая нимфа - [64]

Под мой сладостный стон он входит в меня. Наши нагие тела заводятся в танце, каждая секунда которого растворяет нас в друг друге. Целую, легонько прикусывая его кожу на шее. Каждое движение отдает приятной сладостью. Слышу его тяжелое дыхание. Вьюсь как змея, желая ускорить ритм, но он издевательски медлит, оттягивая такие желанные моменты наслаждения. И вот на грани того, чтобы молить его. Аарон сдаётся и начинает ускорять ритм. Дышащие одним воздухом, ведомые одним желанием, движущиеся в один такт. Иллюзия томление не закончится никогда.

Одновременно на грани боли и удовольствия чувствую, словно разбиваюсь на сотни маленьких осколков, освобождая внутренний свет из любви и экстаза. Мы затихаем, поддавшись истоме. Вся моя сущность переполнена нежность к богу, которого я люблю…

– Я никому тебя не отдам…

И я верю его словам.

***

Открываю дверь квартиры на Ист-Виллидж, пробираясь как мышка, в надежде сделать своё присутствие незаметным. Уже давно за полночь, в окнах не горит свет. Завтра рабочий день, и нимфы давно крепко спят в своих постелях. Сбрасываю туфли и на приподнятых чувствах иду на кухню. Свет не включаю, мне хватит подсветки холодильника. Открываю и достаю бутылку кока-колы лайт. Холодные колкие пузырьку обжигают горло.

– Ты где так долго была?

Слышу голос Астрит. Оборачиваюсь и вижу полусонное создание с растрёпанными волосами в пижаме с Микки Маусом.

– Верховные Боги! Астрит, ты меня в могилу сведешь!

Подруга облокотилась о стену, рядом с выключателем света.

– Так где ты была, и что с тобой произошло?

– Я была с Аароном… Мы обсуждали условия… рабочие моменты.

– Ну и как, наобсуждались? – отчетливо слышу иронию в её словах.

– Ты, вообще, о чём?

Она включает свет. Он резко бьет по глазам, заставляя меня зажмуриться. Немного адаптировавшись, мой взгляд цепляется за наш журнальный столик. Тот самый, на котором стоят наши тотемные цветы.

На подсохших ветках, где уже давно не растут зеленые листки, чей цвет стал тускло желтым, появился белый бутон. Он не большой, а на фоне болезненных листков кажется совсем беззащитным.

– Что это? – только и могу сказать.

Приближаюсь к растению, касаясь нежного создания подушечками пальцев. Бутон бархатистый, аромат которого я только начала замечать.

– Это надо у тебя спрашивать «Что это?» Он появился как раз, когда ты отправилась на встречу с Дарком. Так что там произошло, что ты зацвела?

– Магия, Астрит… Между нами произошла красивая магия.

Вокруг всё белое: от стен и стеллажей, завешанных блестящими свадебными платьями, до пола и рукояток дверных ручек. Свет десятков ламп отражают яркими вспышками камни Сваровски. Консультанты «Kleinfeld», профессионально вздыхая, изображают наигранное умиление.

Палома стоит в центре на небольшом постаменте, вертясь в белом свадебном платье. Она разглядывает отражение в зеркалах, недовольно воротя носом из-за недостатка блеска или излишества жемчуга.

– Как в этом? – спрашивает полубогиня.

– Великолепно! – искренне восхищается Роуз.

– А как ты думаешь, Теар? – спрашивает у меня Палома.

– Очень красиво.

– Думаешь, Леаму понравится? – в её словах ощущаю какое-то напряжение.

– Леам будет без ума.

На её лице мелькает хищная полуулыбка. Не такая как раньше – надменная и пустая. Эта улыбка преисполнена злого коварства. Палома быстро отворачивается, скрывая прорвавшиеся наружу эмоции.

– Может, ты для себя присмотришь платье, Теар? Вдруг тебе тоже скоро сделают предложение.

В мою сторону летят удивлённые взгляды нимф. Палома намекает о Симоне – сатире дома Ньюкты, о котором я не рассказывала сёстрам.

– Присмотри себе что-нибудь, – Палома указывает на дорогие платья, которые видны из-за угла примерочной комнаты.

Подымаюсь и иду в указанном направлении. Почему-то немного грустно. Я пробегаюсь глазами по нарядам, боясь прикасаться к такой красоте руками. Они напоминают мне бутоны белых роз, висящие на плечиках. Из примерочного зала доносится весёлый девичьей разговор.

Кто-то осторожно касается моего плеча. Я оборачиваюсь и… мощная пощёчина больно ударяет по лицу, заставляя встрепенуться. Чувствуя, как горит щека, поднимаю глаза на агрессора. Палома в наряде невесты довольно потирает свою руку. Видно, ей этот удар тоже дался нелегко.

Звук вышел настолько сильный и оглушительный, что в примерочной затихают весёлые голоса нимф. Я прижимаю ладонь к горящей коже, не понимая, чем провинилась.

– За что?

На мой вопрос Палома вцепляется в мои волосы и, притянув к себе поближе, шепчет, чтобы нас не услышали:

– Ты – дрянь. Я видела, как ты зажималась с Леамом. Ещё раз ты будешь возле него вилять своим задом, я тебя не только прокляну. Я вырву твоё сердце и заставлю сожрать.

Плотина, удерживающая мои гнев и ярость, наконец, прорвала. Я хватаю её руку, спутанную с моими волосами, с силой сдавливая, заставляя освободить хватку.

– Как ты смеешь?!

– Смею!

Я отбрасываю её руку и стремительно иду к выходу, но Палома хватается меня за кофту. Отлетают несколько пуговиц и открывается плечо с татуировкой сокола. Ещё не угаснувшая ярость после пощёчины захватываем меня новой волной. Не задумываясь, словно механическая реакция, я со всей силы наношу Паломе ответную пощёчину. От удара полубогиня оступается, наступает на подол и падает на стеллаж с платьями. Звук удара и падения полубогини просто оглушительной мощности разноситься по салону. У Паломы испуганный растерянный вид.