Проклятая книга - [31]

* * *

Белокаменная Москва поразила гостя из Англии. Больше всего изумляли его купола — позолоченные, исписанные синей краской с золотыми или серебряными звездами… Но и улицы, торговые ряды, палаты вельмож тоже производили впечатление. В черте города бежали две реки — Москва и Неглинка. Повсюду кипела жизнь. Горожане выглядели довольными, оживленными и очень занятыми.

При дворе, где вскоре оказался англичанин, все обстояло немного иначе. Там он увидел куда больше озабоченных лиц, и немудрено: государь Иван Васильевич сильно переменился после своей памятной болезни и начал относиться к прежним любимцам без былой приязни, вместо них приближая к себе совершенно других людей.

Адашев воевал в Ливонии, Сильвестр молился в одном из отдаленных монастырей. Но оставалось еще много единомысленных друзей и соратников Адашева и Сильвестра при дворе царском. И эти люди смотрели хмуро, были озабочены и опечалены.

Один из них едва не лишился головы, возражая царю, когда Иоанн внезапно раскричался, что не позволит никому указывать царскому величеству, как ему поступать!

— Кто они такие, чтобы мне повелевать? — забыв себя, кричал царь. — Разве я не помазанник Божий на царство? Разве не Третий Рим — Москва, разве я не государь-автократор Третьего Рима? Так почему же какой-то худородный Адашев делает мне выговоры и требует от меня то одного, то другого?

Государь, — подал голос один смельчак, — но ведь Адашев сейчас в Ливонии по повелению вашего величества и возглавляет армию в войне, против которой он выступал! Разве это не говорит о том, что Адашев полностью покорен вашей воле?

Царь налился багровой краской, глаза его выступили из орбит. Он был страшен в гневе, и придворные вжались в расписные стены московских кремлевских палат.

В тот день, по счастью, никто не лишился головы — это только предстояло. Гроза не разразилась в полной мере — лишь зарницы надвигающейся бури бродили по горизонту, вселяя ужас в проницательные сердца.

Однако вечером некто другой обмолвился, рассуждая о делах государственных:

— Если уж на то пошло, то влияние Адашева было только на пользу, поскольку при нем да Сильвестре нравы при дворе были благочестивы, а русскому оружию сопутствовала победа…

Все это тотчас донесли царю новые его любимцы — самые «верные», самые «преданные» и уж конечно «радеющие о благе». И гнев загорелся в глазах царя, чтобы никогда уже не угасать.

А тут докладывают о человеке, который прибыл из Лондона с наиважнейшими вещами.

Царь принял его в присутствии бояр.

Англичанин сносно говорил по-русски, поскольку вырос при кормилице из Московии. Ему еще не доводилось бывать в самой Москве — прежде он не забирался дальше Пскова. Русский царь щедро платил за интересные сведения.

А с Англией у России отношения складывались сложные, но любопытные. Как и Англия, Россия стремилась стать морской державой и войти полноправным членом в сообщество государств, богатеющих морской торговлей. Почти безраздельное господство на южных морях Испании и на северных — Швеции раздражало Англию и Россию. Одно кораблекрушение послужило поводом к сближению России с Англией. В 1553-м году капитан Ричард Ченслер вышел в море на корабле, снаряженном лондонскими купцами, в поисках пути с северо-востока Европы на Дальний Восток. Это были совершенно новые торговые пути. Если бы удалось проложить их, английская торговля бы значительно оживилась. И пока Испания жирела бы на индейском золоте, вывозимом из Америки целыми флотами, Англия — возможно — тоже слегка поднабралась бы жирка на товарах из Китая.

Однако в Белом море Ченслер потерпел крушение и отправился в Москву, где у него наладились некоторые полезные связи.

Через два года англичанин вернулся в Первопрестольную — с новыми идеями и предложениями. В Москве открылась английская торговая компания, которая получила право беспошлинной торговли и другие привилегии. Фактически Ченслер получил монополию на русскую внешнюю торговлю. Чуть позднее англичане предприняли даже путешествие из Астрахани в Бухару, что было бы невозможно без поддержки русского правительства.

Поэтому традиция налаживания связей с Англией у русского двора имелась.

Но этот новый англичанин привез совершенно поразительное предложение государю Ивану Васильевичу.

От иностранцев царь не требовал падений ниц и воздаяния себе истинно царских почестей, он довольствовался почтительными поклонами — как это принято в Европе.

Поэтому наш англичанин, выпрямившись после серии почти танцевальных па, долженствовавших изображать изысканный поклон, заговорил быстро и уверенно.

Он немного косил глазами в сторону бояр, присутствовавших при разговоре, однако надеялся, что у царя хватит ума удалить посторонних.

— Ваше величество! Я привез вам одно предложение, имеющее… большое и серьезное значение… для… э-э… сбора некоторых данных…

Царь все понял и оборвал иностранца.

— Нам не угодно выслушивать тебя здесь! — проговорил он. — Благодарю тебя — и прощай. Английская торговая компания будет рада приютить собрата.

Пораженный краткостью аудиенции, англичанин еще раз поклонился и поскорее удалился из Кремля. Оказать по правде, он был рад этому: здесь, в этих расписных стенах, среди бояр, потеющих в гигантских варварских одеждах, ему было очень душно.