Проклятая группа - [7]

В такие моменты Гарин обычно вспыхивал, бросал «Ничего мне от тебя не надо!» и хлопал дверью. Но сейчас был не тот случай. После вчерашних посиделок в клубе у него гудела голова, а еще он планировал вечером снова отправиться по злачным заведениям города. А для этого нужны были деньги. Поэтому Гарин лишь устало повторил:

— Бать…

— А мне бы тут хоть помощь была. Одному с целым магазином тяжело управляться. Будь я помоложе, не вопрос. А так…

Гарин недовольно молчал. Отец одарил его долгим взглядом и обреченно покачал головой.

— Да дам я тебе денег, дам, что с тобой поделаешь… Сколько?

— Спасибо, бать, выручишь как всегда, — Гарин сразу же воспрянул духом. — Да мне б как обычно. Я с зарплаты сразу отдам!

С зарплаты он ничего не отдаст, это знали они оба. Но эти дежурные фразы давно стали частью игры.

Один из столов подвального логова оперов служил буфетом. Вернувшись в управление, Кротов обнаружил на нем хлеб и колбасу. Сооружая бутерброд, он слушал соседа, который, дерганный и взволнованный, сидел за его столом и эмоционально доказывал:

— Никакого чистосердечного признания я писать не буду! Я ничего не крал!

— Э, — буркнул Лазарев, отвлекаясь от монитора. — Тебя камера засняла, звезда экрана, блин, понимаешь?

— И что? Говорю вам, это не кража! Я ничего не крал! У меня не было этого, как его — не было умысла на хищение техники!

Кротов с усмешкой обернулся.

— Чего?

— Умысла, говорю, не было! Ну то есть отсутствует этот, как его — состав преступления! Вы меня понимаете вообще?

Налив кипяток в кофе, Кротов вернулся за стол с кружкой и бутербродом, уселся на свое место и вздохнул, глядя в туповатые глаза соседа.

— Ладно. А что тогда было? Какой у тебя был умысел? Давай, поделись-ка.

— Ага! — воспрянул духом сосед. — В общем, эта камера снимает всю площадку, понимаете?

— Ну?

— Нет, вы не понимаете! Она снимает ВСЮ площадку! Вот я иду домой с работы — а она снимает меня. А это знаете что?

— Очень интересно.

— Это вмешательство в частную жизнь, вот!

— О как.

— Я говорил соседке, этой Величко, что она нарушает мои права. Но она отказалась снять камеру! Что мне оставалось делать?

Кротов и Лазарев переглянулись, Лазарев с усмешкой пожал плечами:

— В натуре.

— Поэтому я эту камеру сам демонтировал! — провозгласил сосед. — Демонтировал, а не украл!

— Хорошо, — помолчав, кивнул Кротов. — Я тебе верю, у меня нет смысла тебе не верить. И я даже поддерживаю тебя. Все эти камеры понаставили, мы все как на ладони, правильно? И черт знает кто за нами там смотрит?

— А я о чем! — обрадовался сосед. — Я то же самое всегда и говорю!

Пряча улыбку, Кротов дожевал бутерброд. Вытер руки ненужной бумажкой, найденной на столе, и положил перед соседом чистый лист бумаги и ручку.

— Ладно. Убедил. Никакого признания в краже. Просто напиши, как все было на самом деле. С твоей точки зрения. И… и поподробнее, ладно?

Сосед выполнил это с радостью. После чего выяснил, что только что признался в хищении чужой собственности. Он принялся спорить, но Кротов потащил его оформлять в дежурку. Потом пришлось прокатиться домой к «борцу за независимость» и вместе со следователем с «земли» изъять камеру.

4

Освободился Кротов уже под вечер. Выбравшись из дверей управления, направился к своей «Киа», припаркованной почти на углу здания УВД. Где и обнаружил Пешкова, в штатском и со спортивной сумкой на плече.

— Какие-то проблемы, старлей? — спросил Кротов.

— Ага. Выпить хочешь?

Прикупив пива, Кротов и Пешков на машине Кротова выехали на окраину, в одно из их традиционных мест. Это был пустырь перед железной дорогой, ведущей к заброшенной воинской части. С пустыря открывался отличный вид на залитый вечерними огнями северный, спальный массив города. Кротов и Пешков любили сидеть здесь, вдалеке от городского шума, и расслабляться после очередного трудового дня.

— Сын-то твой так в дежурке и прописался? Уже неделю на входе торчит.

— Да вроде бы через недели две обещают назад на улицу отправить. — Пешков хмыкнул, отпивая холодного пива из бутылки. — Бедный Вован. У него аж свербит везде, так назад на маршрут хочется.

— У нас когда-то тоже свербило, — невесело улыбнулся Кротов.

Пешков был его первым напарником в полиции. После армии, оттрубив полгода в ментовской учебке, Кротов пришел в ППС. Пешков уже работал год в патруле и строил из себя бывалого мента. Они не просто сработались, но и подружились. Пешков был свидетелем на свадьбе Кротова, а через два года был участником грандиозного развода Кротова с его бывшей. Кротов был одним из кандидатов в крестные отцы сына Пешкова, Володи. Кротов был единственным, кто был с семьей Пешкова, когда того ранили на службе. Их профессиональные дороги разошлись много лет назад — когда Кротов решил воспользоваться шансом и перешел в угрозыск. Но общаться они не переставали никогда.

— А мне и сейчас все нравится, — возразил Пешкова. — Каждый день что-то новое. Работать на улице — это ни с чем не сравнимо. И плевать мне, что некоторые сверстники уже в подполковниках давно.

Речь была о Грищенко. В ППС знали, как тот пробился наверх, и тоже его недолюбливали.

— Черт, да дело не только в этом, — отозвался Кротов. — Улица, кабинет… Ты ППСник, Стас. Но ты такой же, как и остальные мужики в ППС. Не хуже, понимаешь? А я и мои опера — сосланные в подвал ненужные отбросы, которых должны были выкинуть из ментуры уже давно, но вместо этого отправили гнить в подвал.