Прокляни меня любовью - [35]

– Тогда зачем так рисковать?

– А почему нет, Элис?

Эб смотрел на меня в ожидании ответа, а я не знала, что сказать.

– Не хочу, чтобы ты умер, – в итоге сказала правду.

– Я не умру, не бойся.

Эберт улыбнулся. Бессмертный нашелся! Захотелось высказать ему все, что думаю о такой браваде, но вместо этого по щекам опять покатились слезы. Да что ты будешь делать! Спрятала лицо в ладонях. Так недолго и в истеричку превратиться.

– Не плачь, я того не стою.

Эб осторожно привлек меня к себе. Я уткнулась носом в пропахшую мазью футболку и тихо всхлипнула. Надоело быть сильной! Я же не железная. Α эти дни будто пустили все внутри на мясорубку – и вернули на место. Эберт гладил меня по голове, а я ревела так, что скулы сводило, вцепившись в него, как в спасательный круг. А когда, наконец, слезы высохли, стало страшно. Подняла голову и посмотрела на Эберта. Он улыбался. Стало ещё страшнее. Во что мы оба впутались?

Допустим, я готова признать, что увлеклась Эбертом Скайденом. Именно так, увлеклась. Это не влюбленность и тем более не любовь. Просто мне нужно было чем-то заполнить пустоту в сердце, а Эб – единственный вариант… Какая удобная ложь. И врать себе можно бесконечно долго, изо дня в день. Пока не поверишь. Почему? Я же должна его ненавидеть. И тут же возникал другой вопрос: за что? За что мне ненавидеть Эберта Скайдена? Он не стоял надо мной с пистолетом у виска, чтобы подписала контракт. Он ничего не обещал. Старался не причинить боль, а ожоги – это не его вина, а его беда. Но окончательно перевернул мой мир момент, когда Эберт врезал по носу Рику. Вот о Рике я, как ни странно, за последние дни не вспоминала. Словно его и не было. Даже желание отомстить куда-то испарилось. Осталась гадливость, как будто гусеңица упала на плечо. Стряхнул, а мерзкие ощущения – на месте.

– О чем ты думаешь, Элис? – раздался тихий вопрос.

– О том, что совсем тебя не понимаю.

Эб тихо рассмеялся. Я улеглась рядом с ним и опустила голову на плечо. Поза, которая стаңовится привычной. Но мне нужен был сейчас кто-то. И если кто-то – то почему не он?

– Не беспокойся, я тоже тебя не понимаю, – «порадовал» Скайден. – Так что мы квиты. Хоть в «правда или ложь» играй.

– Может, сыграем?

– Это моҗет плохо закончиться. Есть секреты, которые лучше оставлять под замком.

Сначала манит, потом убегает. Но я не собиралась так просто сдаваться. Тем более, что до следующего утра Эб полностью в моėм распоряжении, и там, на горизонте, маячит новый приступ. Времени до вечера осталось мало, лучше побыть с ним. Или, учитывая состояние Эба, приступа не будет?

– Ну, давай, – перевернулась на живот, чтобы видеть его лицо. – Или ты меня боишься?

– На что играть будем? – прищурился Скайден.

– На желание.

– Тогда я выиграю.

– Еще чего! Кто первый?

– Дамы вперед.

Суть игры была проста, как день. Я называла факт, а Эберт должен был угадать, правда это или ложь. Затем – наоборот.

– Играем до трех очков, – сказала ему.

– Идет.

– Тогда… В школе у меня было прозвище «кнопка».

– М-м-м, – Эберт задумался. Кажется, пытался высчитать ответ на вопрос с помощью своей непостижимой логики. – Ложь.

– Как ты понял? – взвилась я.

– По росту, Элис. Ρазве что тебя так прозвали за язвительность. Но я сомневаюсь… Прозвище, в любом случае, было, но не такое. Скажешь, қакое?

– Все-то ты знаешь, – пробурчала я, уже жалея, что ввязалась. Все равно Эба не обманешь. – Наоборот, меня называли каланча, потому что была очень высокой для своих лет. А потом выровнялась с остальными, и прозвище исчезло. Теперь ты.

– Я мечтал стать врачом.

Посмотрела на Эберта. Представила его в роли доктора. Б-р-р. Нет, я бы к нему не приблизилась.

– Ложь.

– Почему? Правда, – рассмеялся он. – Один-ноль, Элис. Один-ноль. Я, и правда, хотел лечить людей, лет до восьми. Α потом проснулась магия – и все изменилось. Хотя, именно техномагией увлекся гораздо позднее. Твоя очередь.

На чем же его поймать? Надо выложить какую-нибудь не особо уловимую правду.

– Я боюсь пауков.

Эберт задумался. Опять вычисляет вероятности? Α нельзя просто ляпнуть наугад?

– Ложь, – наконец, получила ответ.

– Ага, попался! – возликовала, чуть не подпрыгнув на кровати. – Я действительно боюсь пауков, Эб.

– Тогда я заведу дома тарантула.

Он еще и издевается!

– Я назову его твоим именем, – пригрозила Скайдену. Пусть знает, что меня и тарантулом не возьмешь! Наверное… – Твоя очередь.

– Я боюсь огня.

Приехали! Как маг, у которого огонь – одна из сильнейших стихий, может его бояться? С другой стороны, может, Эб боится причинить кому-то вред, как мне тогда? Правда это или ңет?

– Правда?

– Да. – Эб недовольно поморщился. Кто-то не умеет проигрывать!

– А почему?

– Долгая и неприятная история. Но огонь я терпеть не могу и всегда старался не использовать. По иронии судьбы, последние два года в основном только с ним и имею дело. Теперь ты.

Я закусила губу. Надо его дожать! А то мнит себя самым умным. Но, увы, в моей жизни было не так много страшных секретов.

– Моя мама – доярка.

– Ложь, я знаю, кем работает твоя мама, – ответил Эб.

– Нечестно!

– Это был твой ход. Ты сама выбирала! А работает она портнихой.

– Досье собирал?