Прокатимся по Вивальди - [8]

— Ну же, Торнтон! — взревел посол.

— Да, сэр. Конечно, сэр. — Она одарила Рюба очередным знойным взглядом и нехотя удалилась, томно повиливая бедрами.

Дорк отвернул кружевной манжет и сверился с массивным золотым хронометром.

— Начинаем через пять минут. Но прежде мне надо урегулировать кое-какие детали… А потом мы покажем этим дикарям, что такое настоящая культура!

Едва он успел отойти, как перед нами материализовался стюард, толкающий тележку с прохладительными напитками. Проводив посла глазами, парень ухмыльнулся, сжал кулак, выставив вверх большой палец и выразительным жестом изобразил, что опрокидывает стаканчик. Потом он сгрузил на ближайший столик поднос с бокалами, соками и минеральной водой, лихо подмигнул и покатился дальше.

Мы подошли к столу и обслужили себя, а затем приступили к непременному предконцертному ритуалу.

— Ну ладно, — помолчав, начал я. — Вы знаете, и я знаю, что вся эта затея — полнейшая лажа, а проклятый Дорк — надутый индюк, лишенный даже той внутренней культуры, что присуща честной чашке свежего йогурта. Все мы закаленные профессионалы и знаем свой репертуар настолько хорошо, что каждому из нас грозит опасность уснуть от скуки во время представления. В высшей степени вероятно, что наша аудитория с куда большим интересом станет слушать грохот уличного движения, чем то, что мы намерены ей предложить… Но!

Я перевел дух и заглянул им прямо в глаза.

— Но мы профессионалы, а это значит, что не можем позволить себе опустить планку. Мы посвятили свою жизнь искусству и потому, выйдя на сцену, будем играть безупречно и от всей души, ибо музыка заслуживает только самого лучшего. Мы выйдем на сцену и будем играть блистательно, страстно и нежно, ибо все мы заслуживаем самого лучшего, что можем дать друг другу. Да, мы выйдем на сцену и заставим наши инструменты запеть ради еще одной горстки положительных баллов, приближающих тот магический, тот сладостный миг, когда мы сможем наконец сказать ВЗДС, чтобы она пошла подальше и удавилась.

Я торжественно протянул руку ладонью вверх.

— Так как же мы будем играть?

— Восхитительно! — хором ответили Майра и Рюб, положив свои ладони на мою.

— Как мы будем играть?

— Сногсшибательно! — последовал ритуальный ответ.

— Как мы будем играть? — вопросил я в последний раз.

— Словно от этого зависит наша жизнь!

Мы подержались за руки еще секунду, а потом занялись распаковкой инструментов и пюпитров. Мы уже закончили, когда объявился Дорк — с блистающими очами, полыхающим румянцем и сорокоградусным дыханием.

Пора было начинать.

Мы поднялись на сцену и были встречены жидкими неубедительными аплодисментами. Хлопали, разумеется, сотрудники посольства, делавшие это, скорее всего, по прямому приказу Дорка. Единственным исключением являлась великолепная мисс Торнтон, аплодировавшая Рюбу с таким жаром, что я почувствовал нечто вроде зависти, Должно быть, утром эти голубки расстарались на славу!

Что же до нашей публики…

Эта толпа могла бы привидеться Босху, перебравшему сверхмощных галлюциногенов.

Перед нами были сотни и сотни багрово-красных полупьяных ракомедведей, бурно размахивающих оранжево-черными одноразовыми кружками и смачными кусками хорошо прожаренных мр'ххг. Большинство ск'ррли повернули глаза на стебельках в нашу сторону и нетерпеливо пощелкивали клешнями. Там и сям несколько дюжин наюммибуммленных пар шумно занимались любовью. Остальные туземцы, по всей видимости, вели ожесточенные дебаты, не иначе как о политике или искусстве.

Обозрев со сцены сей сюрреалистический шабаш, Дорк заметно побледнел, и в его налитых кровью глазах промелькнуло боязливое выражение. Однако же он быстро встрепенулся, заученным жестом поправил серебряный зачес и, выдавив кисло-сладкую улыбку, вышел вперед к микрофону.

Первая попытка обратиться к почтеннейшей публике вылилась в душераздирающий вой обратной связи. Будь я одним из ск'ррли, шерсть моя наверняка встала бы дыбом, но вместо этого туземцы сразу перестали щелкать клешнями и со странно довольным видом уставились на посла.

Побагровев почти как ракомедведь, Дорк вперил уничтожающий взгляд в кучку сотрудников за сценой. Через секунду вой прекратился. Слушатели глухо зароптали, а их хитиновые усы разочарованно обвисли.

— Друзья мои! — с фальшивым воодушевлением воскликнул посол, и акустическая система выдала взамен громогласные аналоги туземного чириканья, сопения и ворчания. — Я уже не раз говорил вам, что на моей родной планете очень много замечательных вещей, о которых вы прежде и мечтать не могли. У нас есть самые разные товары и услуги, которые вы сразу же пожелаете иметь, как только увидите их и поймете, насколько они вам необходимы. Множество драгоценных даров получили вы от Земли через наше посольство, и сегодня я счастлив предложить вам еще один. Однако этот новый подарок — не просто предмет, а одно из главных культурных сокровищ Земли!

Выдержав многозначительную паузу, он одарил аудиторию дружелюбной улыбкой торговца подержанными аэромобилями.

— Я преподношу вам в дар великолепный пример тех культурных высот, которых вы когда-нибудь сможете достичь с нашей бескорыстной помощью путем честной и взаимовыгодной торговли!