Прокачаться до сотки 2 - [26]

— Вот теперь понятно, что значит «пёс-крылан», — с удовольствием наблюдаю, как крепко вцепившийся в шерсть на загривке Пуха, Босяк что-то клекочет, размахивая крыльями. Видимо, учит моего Пушистика правильно летать.

— И берет ему к лицу, — шмыгает носиком Вера.

— Скорее к морде лица, — поправляет Балагур.

Да. Вот такие последствия лечения и применения артефакта. Оказывается у Пушка нашего, теперь есть крылья. И в этом присутствует логика.

У нас парашюты, у него крылья, с чёрными же перьями. Странно. Сам меховой, а крылья перьевые. Но это ещё не всё. В момент перехода во вторую ипостась, на голове Пуха, появился голубой берет, а надпись сменилась на новую.

Пёс-гвардеец Пух.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Вон, вон он, — толкает под руку Степаныч, — стоит морда буржуйская.

— Дед, так ведь кузнец, это пролетариат, — смеюсь, а сам присматриваюсь к высокому, почти с меня ростом, мужчине. Плечи широченные, сам лохматый, руки в саже и стоит, задрав голову, пялится на летунов.

— Молот, — чуть сдвинувшись, пихаю друга в бок, отвлекая от созерцания полётов под каменным сводом, братьев наших меньших. — Скажи, а у нас в казне много чёрных брюликов?

— Да откуда, — на лице здоровяка удивление. — Штук десять, может, осталось и всё. Не так часто они попадаются. За всё время, что мы здесь, четыре штуки всего добыли. Народу то, почти не осталось, добывать некому. Да Утёс вот успел накопить пятнадцать.

— То есть вы девять штук кузнецу сбагрили?

— Ага…

— Олежа, а ты в курсе, что на чёрном рынке, за пределами этого мира, даже за самый маленький чёрный бриллиант с Эдема, можно выручить сумму эквивалентную примерно миллиону долларов.

— Сколько? — хрюкнул Балагур. — Это что получается, я тут бегал с беспонтовым кинжалом, стоимостью в пол ляма баксов? Степаныч, пошли, добьём этого упыря лопатой.

— Стоять! — шиплю сквозь зубы. — Обалдел, что ли? Это же храм, нас Локи потом таких звездюлей выпишет, за то, что мы ему карму портим…

— Но нельзя же такой беспредел безнаказанным оставлять, — чуть не плачет Степаныч.

— Балагур, а принеси-ка мне тот свой беспонтовый кинжал.

Вован вернулся через пять минут, вместе со своим прежним оружием, которое с удовольствием, буквально несколько часов назад, заменил на иридиевый нож, который я привёз.

Свиснув, подзываю Пушка, хватит ему летать. Пёс тут же ловко спикировал на землю, и радостно виляя хвостом, бросился ко мне, обниматься. Нет, он-то хотел лизаться, но я был против, чтоб это чудище меня слюнявило. Так что просто обнял этого обалдуя за шею, уворачиваясь от языка и прошептал:

— Всё, хватит играться. Пошли, займёмся делом.

Крылья Пуха, втянулись в спину, голубой берет истаял словно дым и вот передо мной обычная собака. Это в том случае, если словосочетание «обычная собака» применимо, к этому монстрику.

— Я устал, — на плечо, бухнулся Босяк. — Спать… — последнее слово, он произнёс исчезая. И вот вся мелюзга начинает пропадать, остаются только Биток молота и Баламут Балагура.

— Так я не понял, — озираюсь, — а кто на разведку полетит? А? Доигрались!

— Я!

— Нет, я!

Наперебой гомонят оставшиеся коршуны. А Молот поясняет, как будто угадав мои мысли:

— Ваши маленькие ещё, им надо подрасти, адаптироваться. Наши же ещё пару часов могут полетать.

— Ясно, — краем глаза отмечаю, что после прекращения полётов, гомонящий народ начинает расходиться с площади и кузнец в том числе, — отправляете разведку, а мы с Пухом пойдём поторгуемся. Уверен, даже у него получится лучше, чем у вас. Надо же девять брюликов, — бурчу на ходу, — и этот с лопатой, туда же… А ещё прапор…

Сказать, что у меня был план, как получить оружие и не разориться, наверняка сказать нельзя. У меня есть только намётки плана, всё будет зависеть, от того, как поведёт себя кузнец. Но мне, кажется, он меня не разочарует… Слишком жаден.

— Приветствую вас, уважаемый, — войдя в дверь кузни, удивлённо замечаю, что здесь не жарко.

Первой мыслью было то, что я ошибся помещением. Сами посудите, это же кузница, тут должно быть жарко. Но окинув взглядом помещение, понял, в чём причина. Горн стоял холодный.

— И вам не хворать, — отвечает через плечо мужчина, перебирающий какие-то железки у стены. — А так вы один из этих, — окинув меня взглядом, морщится и непроизвольно тянется к пояснице.

— Из кого из этих? — изображаю удивление.

— Не прикидывайтесь, — зло щерится, — я не слепой. Если пришли требовать скидки, то учтите, после того, что сделал ваш друг, цена только выросла. И заставить вы меня не сможете, это город-храм, — нехорошо улыбается.

— Ну вот, сразу друг, — развожу руками, — и вообще это была его личная инициатива. Поверьте, я очень осуждаю такие методы ведения переговоров, ведь правда, Пух?

— Рраф! — пёс даже пол скребанул лапой, дескать, осуждает, прям, сил нет. И продолжил обнюхивать, углы к кузне, наверное, проверяет, нет ли тут зайцев.

Кузнец на всякий случай сдвинулся в сторону, чтоб между ним и Пушистиком была наковальня. Боится что ли? Странно, как можно бояться этого милого монстрика?

— Э-э-э… А вы бы не могли попросить своего пса, чтоб он перестал грызть клещи. Мне ими ещё работать. И они денег стоят.