Произвол судьбы - [11]

— Но Ролмонд, эльмарионцы всегда были врагами Фаргорда. Почему мы должны их защищать? Если мы поможем гномам, Эльмарион будет наконец принадлежать нам.

— Эльмарион теперь может принадлежать только дракону. Гномы тоже всегда были врагами Фаргорда. Любые союзники могут стать врагами. Ты сам это прекрасно знаешь. Гномы с нашей помощью разобьют Эльмарион, а потом позовут на помощь эльфов и нападут на нас. А ведь в войне с Эльмарионом мы тоже понесем потери. Не лучше ли понаблюдать со стороны, как эльмарионцы воюют с гномами. В конце их войны мы всегда сможем со свежими силами захватить страну-победительницу.

— По-моему, ты рассуждаешь как трус.

— Я рассуждаю как король, который заботится о благе своей страны, а не как мальчишка, которому не терпится поиграть в войну. В общем, Рикланд, твое мнение меня не интересует. Я просто предупреждаю: если ты со своим юношеским рвением отправишься на помощь гномам, то получишь вдогонку мое отцовское проклятие!

— Почему же ты сразу не отказал им?

— Это было бы невежливо. Гномы преподнесли дорогие подарки, и я хочу отплатить им гостеприимством. Пусть поживут в замке, мы устроим для них пир, королевскую охоту. Кстати, охота назначена на завтра, и я хочу, чтобы ты тоже принял в ней участие.

С охотой в Фаргорде никогда не возникало проблем. В переводе с эльфийского «Фаргорд» означает «бескрайний лес». Кроме леса здесь есть только болота, озера, реки и на самой границе горы, тоже покрытые лесом до самых снежных шапок на вершинах. Зверей в лесу полно, поэтому основное занятие фаргордцев — охота. В детстве я обожал охотиться, с каждой прогулки приносил на кухню утку или кролика и, само собой, не пропускал ни одной королевской охоты. Потом увлечение прошло. Ну что интересного в том, чтобы целым вооруженным отрядом, да еще со сворой собак гоняться за обезумевшим от страха оленем? Я предпочитал противников посерьезнее, поэтому, когда отец приказал мне сопровождать гномов, я скорчил гадкую рожу, сказал, что страшно занят, что мой конь Счастливчик еще не отдохнул после последнего похода и что гномы не такие уж важные гости, чтобы с ними нянчился я, а не мой кузен Имверт или дядюшка Готрид. Отец принялся мне растолковывать, что эти гномы в своей стране очень знатные господа, что один из них вообще из королевского рода и мы должны оказать им соответствующий прием. Отцу было, видите ли, очень важно, что о нем будут говорить при дворе у гномов. Я уже давно понял, что мне придется не только ехать на королевскую охоту, но и стараться произвести на гостей хорошее впечатление, однако остановить поток красноречия отца было не просто. Я попытался вставить несколько слов, но потом просто перестал слушать и начал смотреть по сторонам. Пробежал взглядом по знакомым с детства гобеленам на стенах, посмотрел, как солнце пытается пробиться через цветные стекла витражей на окнах, как разноцветные пылинки кружатся в солнечном луче, который проходит через весь зал и заставляет переливаться всеми цветами радуги гномьи сокровища на полу у подножия трона.

Драгоценности меня мало интересовали. С тех пор как Роксанд открыл мне место, где он в свое время спрятал от своего сына королевскую сокровищницу, я не испытывал в них недостатка. «Тоже мне, лучшие в мире оружейники! — с досадой подумал я о гномах. — Неужели не могли подарить королю что-нибудь поинтереснее женских безделушек?»

Я еще раз тоскливо посмотрел на блестящую гору золота и вдруг заметил искусно сделанного золотого дракончика с изумрудными глазами, неестественно развернутыми крыльями, поджарым брюхом и кургузым хвостом. Из широко раскрытой пасти дракончика вырывалось застывшее пламя, которое скрывалось под грудой сокровищ. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. До меня даже не сразу дошло, что это не статуэтка маленького дракона, а рукоятка меча. Я перестал делать вид, что внимательно слушаю отца, вытянул меч из-под наваленных на него ожерелий, браслетов, золотых кубков и прочего хлама и стал внимательно рассматривать. Этот меч был настоящим произведением искусства. Клинок был не ровный, как у обычных мечей, а с волнистым лезвием, похожим на язык пламени. И выкован он был из какого-то странного металла. Это было не золото, хотя цветом, как и оно, напоминало огонь. Казалось, меч горит у меня в руках. Я подумал, что, наверное, он называется «Пламя дракона», хорошо еще, если на эльфийском языке, а то на гномьем — язык сломаешь выговаривать. Меч был явно выкован не для низкорослого гнома, а для человека или эльфа, причем довольно высокого. Даже для меня он был, пожалуй, длинноват. Правда, меня это ничуть не смутило. Во-первых, я надеялся, что годам к двадцати стану значительно выше, а во-вторых, мне не привыкать драться длинными мечами. Взять хотя бы мой первый боевой меч, который я получил в шесть лет. Это был трофейный меч, привезенный Ленсендом с Гномьей войны, а гномы, хоть и низкие, все-таки значительно выше шестилетнего мальчишки.

Меч был как живой, он так и звал в битву. Меня охватил неописуемый восторг, захотелось попробовать меч в деле, оказаться на поле боя, где со всех сторон наступают враги, или хотя бы в нижних ярусах замка, охраняемых орками! К сожалению, правила приличия не позволяли мне просто так взять и уйти из тронного зала. Вообще-то плевать я хотел на правила приличия, но все-таки не до такой степени, чтобы обидеть отца. И все же я не удержался, чтобы не сделать нескольких взмахов мечом. Тронный зал, отец и весь окружающий мир отошли куда-то на задний план. В мире существовал только этот пылающий пламенем клинок, и он, как бешеный, заплясал в моей руке. Меня окружила стена холодного пламени.