Происшествие - [79]

А персональная «Волга» мужа, которая утром подкатывала за ней к подъезду дома, а вечером к телецентру? А теперь, значит, топай, Ирина Васильевна, как все, ножками, толкайся в переполненных автобусах. Телецентр на одном конце города, а квартира в престижном районе — на другом. Но что автобус! Автобус, в конце концов, можно пережить, главное, что изменилось, — это отношение окружающих. Раньше ее фамилия Короедова была равнозначна словам «Сезам, откройся». А теперь еще переспрашивают: «Как, как? Ах, Короедова!» Не сразу она это почувствовала. Сначала на одном из собраний ее не выбрали в президиум. Тогда она подумала, что что-то перепутали. В другой раз, когда она выступала, председатель постучал карандашом по графину и кивнул на часы, напоминая с регламенте.

Ей — о регламенте! Но все это, конечно, мелочи. Председатель хоть ручку больше не целовал, но относился к ней неплохо, а с главным редактором они давно дружили домами.

Настоящие неприятности начались, когда главный ушел на пенсию. Нового назначили сразу же, его Виктор Викторович Жуков переманил из соседней области. Смирнов была его фамилия, Алексей Петрович Смирнов, невысокий, очень подвижный человек с негромким голосом.

Прежний главный редактор Ирину Васильевну всегда ставил в пример. Его вполне устраивал ее стиль работы. Он терпеть не мог крикунов с идеями и желанием перевернуть мир. Сам он перевертывать мир не собирался, дожидаясь пенсии, чтоб переехать за город и на своем садовом участке предаться любимому занятию — огородничеству. По образованию он был агроном, но судьба забросила его на телевидение, так же как инженера-строителя Ирину Васильевну Короедову.

Впрочем, это довольно частое явление, что журналистикой занимаются люди самых разных профессий.

Отношения со Смирновым у Ирины Васильевны сразу не сложились — с первого же разговора о работе отдела. Ей не понравилось, что он чего-то все выспрашивал, выуживал какие-то идеи, предлагал нововведения, которые должны были сильно осложнить жизнь Ирины Васильевны как заведующего отделом. Лично у Ирины Васильевны идей не было никаких, и никогда не было. Ее вполне устраивал установившийся стиль работы, но она, конечно, не стала сообщать об этом Смирнову. Идеи Ирина Васильевна высказывала только на собраниях, и то в общем виде. Но на собрании они звучали вполне прогрессивно.

После встречи со Смирновым по какому-то пустячному вопросу пошла советоваться к Жукову, надеясь выяснить, не изменилось ли его благожелательное к ней отношение. Оказалось, не изменилось, и, как она поняла, в обиду ее давать он не собирался.

— Алексей Петрович — реформатор, — благожелательно улыбаясь, заметила она, — только трудно все сразу.

— Конечно, — согласился Виктор Викторович. — Все надо делать, как следует обдумав, постепенно…

* * *

Алексей Петрович Смирнов не очень охотно согласился на предложение Жукова стать главным редактором. Телевидение в области, где он работал раньше, было чуть ли не лучшим в республике, коллектив подобрался творческий, он вовсе не был уверен, что стоит менять синицу, которую держал в руках, на журавля в небе соседней области. Уговорила его жена, которой очень хотелось быть ближе к часто болеющим родителям. А старики жили именно в том городе, куда его приглашали на работу.

Алексей Петрович вовсе не был реформатором и прожектером, он обладал большим опытом, умел делать дело и видел, что хозяйство ему досталось не из лучших. Он начал работать с желанием если не перевернуть мир, то хотя бы сделать ярче то, что возникает на экранах в часы, отведенные областному телевидению. Очень скоро он понял, что коллектив не готов к переменам.

Его заместитель новшеств боялся как черт ладана, из четырех заведующих отделами его идеи поддержали только двое: Новожилов и Троицкий. Но постепенно климат начал меняться, молодежь потянулась к новому, а за ними кое-кто постарше. И все же Смирнову было трудно, потому что его заместитель каждое дело, которое попадало к нему в руки, спускал на тормозах. Но в один прекрасный день он вошел в кабинет Алексея Петровича. Выглядел он, словно собрался на прием, — в черном костюме и ослепительно белой рубашке. Смирнов поглядел на него удивленно, а он улыбнулся и торжественно сообщил:

— Все, Алексей Петрович! Разбегаемся. Вы — хороший человек, и я, смею надеяться, хороший человек, но бежать в одной упряжке нам тягостно. Ухожу в журнал — там поспокойнее. Ухожу без обиды.

— Ну и прекрасно! — совсем не дипломатично сказал Смирнов, обладавший не очень приятной для окружающих манерой говорить то, что думал. — Только, ради бога, не считайте меня хамом. Вы правы, мы очень разные люди. Я буду рад, — торопливо добавил он, — если в журнале вам окажется лучше. Я вовсе не хотел вас выживать.

Так они и расстались, обменявшись на прощание весьма дружеским рукопожатием.

Когда весть об уходе заместителя главного редактора разнеслась по редакции, Ирине Васильевне пришла в голову мысль, что это место надобно занять ей. Работает она давно, опыт есть, — не боги же горшки обжигают.

Как она ругала себя теперь, что поздно спохватилась. Когда Матвей был в силе, получить эту должность ей было раз плюнуть. Матвею никто ни в чем не отказывал.