Происшествие в Северной башне - [16]

Ева тихо застонала, но Нора явно горела желанием рассказать. Она поправила сползшие на нос очки и положила фонарь так, чтобы он светил наверх, прямо на её лицо, бросая чудовищные тени на потолке.

– Много лет назад, – начала Нора низким, взволнованным голосом, – этот дом принадлежал семье Хайбери. Вот почему он называется Хайбери-хаус. В общем, у Хайбери был один ребёнок, дочка по имени Грейс. Очень красивая, с длинными светлыми волосами, но необузданная и своевольная. Родители хотели, чтобы она вышла за богатого кузена, но Грейс влюбилась в садовника, писаного красавца, но без гроша за душой. Когда её родители узнали про это, они пришли в ярость. Отец, лорд Хайбери, велел Грейс выйти за кузена и, когда она отказалась, запер её в башне. Без еды и без воды. Но она всё равно не предала свою любовь. По ночам она горько рыдала, а перед смертью у неё была жуткая агония, но, конечно же, никто её не услышал. Наконец, один из слуг выломал дверь и нашёл Грейс бездыханной, она прижимала к груди медальон с портретом садовника. Её призрак до сих пор бродит в башне. Её называют Сияющим призраком, потому что её волосы мерцают в лунном свете.

Все уставились на Нору, раскрыв рты. И вдруг послышались шаги. Кто-то шёл по коридору, медленно, но решительно. Ева сдавленно вскрикнула.

– Матрона… – ахнула Стелла и погасила фонарь.

Сипухи замерли в ужасе. Шаги остановились за дверью. Ева икнула, и Роуз зажала ей рот рукой. Затем они услышали, как шаги медленно удаляются в сторону других спален.

– Шшш, – предостерегла их Роуз. – Ни с места.

И только когда открылась и закрылась дверь в конце коридора, они наконец выдохнули.

– Фью! Это пострашнее призраков, – сказала Стелла, снова включив фонарь.

– Быстрее, давайте прибираться, вдруг она вернётся, – сказала Роуз, и они все вскочили, собирая остатки угощенья.

– Прячьте в шкафу для стирки, – сказала Нора. – Тут хватит ещё на один пир.

Меньше чем за пять минут девочки спрятали еду и юркнули под одеяла. С минуту Сипухи лежали молча переводя дух. Затем Стелла сказала:

– Спасибо, Джастис. Пир удался.

– Да, спасибо, Джастис, – прошептали остальные.

Джастис лежала и чувствовала… что же она чувствовала? Она еле дышала, взбудораженная тем, что матрона могла застукать их, а ещё была чуточку напугана рассказом (если честно) и… что ж, она была счастлива. Счастлива, что её подругам понравился пир, что они вместе смеялись – и боялись, и переживали. Может, поэтому люди и ходят в школу? – подумала она. Чтобы всё делать вместе. Это что-то новенькое. Неужели в Хайбери-хаус всё-таки есть что-то хорошее?

Джастис дотронулась до коробки с гренадером, которая лежала под подушкой. Она сама не знала, зачем сунула её туда. Может, коробка с крошечным солдатиком в красном и чёрном казалась ей посланием от папы, таким родным и утешающим. Она стиснула коробку и вдруг нащупала что-то. Она достала фонарь. Действительно, на обратной стороне коробки была записка для Джастис. Она открыла и прочитала:

Я решил, что это самый надёжный способ общения. К сожалению, рассказ о моём знакомстве с мисс де Вир придётся отложить до середины семестра, когда я приеду повидать тебя. Надеюсь, в школе не очень тоскливо. Может, найдётся какая-нибудь тайна, которая развлечёт тебя.

Veritas et fortitudo. Папа

Глава 9

Папа написал, что приедет, и Джастис считала дни. Она старалась не слишком надеяться, потому что знала, как папа занят, но ничего не могла поделать с собой. Она отмечала дни в дневнике. В школе-пансионе время вело себя очень странно. Иногда оно тянулось так медленно, что Джастис искренне задавалась вопросом, не иссякли ли пески времени – когда она играла в лякросс на промёрзлой площадке, к примеру, или занималась тем, что в Хайбери-хаус называли наукой. В школе не было лаборатории, так что на уроках они читали учебники, написанные на рубеже веков, или кропотливо вырисовывали поперечный срез цветов под руководством мисс Лумис, учителя по науке. А иногда, когда она читала в библиотеке или смеялась вместе со Стеллой над какой-нибудь шуткой, её вдруг осеняло: она провела в Хайбери-хаус четыре недели, целый месяц.

Её немного расстраивало, что новичок в школе, глянув на девочку в коричневой форме во дворе или в столовой, подумает, что она – обычная школьница, а не тайный агент, расследующий жестокое убийство. Иногда Джастис сама об этом забывала. Мама любила говорить, что привычная школьная жизнь отупляет и начисто лишает критического мышления, и Джастис на собственном опыте убедилась, что это правда. Не прошло и месяца, как её стали заботить весьма странные вещи: сможет ли она обойти Алисию по математике и кому достанется главная роль в рождественской пьесе.

И да, она обошла Алисию по математике. И, конечно же, главную роль (Архангела Гавриила) получила Хелена Блисс, а два префекта играли двух других ангелов. Роуз тоже была ангелом – единственная второклассница, удостоенная такой чести.

– Наверное, всё потому, что я похожа на Хелену, – повторяла она.

Джастис решила, что ещё немного, и Роуз вышьет эти слова на своём школьном джемпере.

Родительский день в середине семестра и приезд «стариков» занимал девочек больше всего. Судя по тому, что творилось вокруг, Джастис казалось, что они готовятся к какому-то убийственному конкурсу красоты, когда вся школа соберётся в столовой, где родители предстанут перед четырьмя сотнями любопытных, критикующих глаз.