Происшествие на острове Мэн - [2]

Увиденное Мэтью не было поверхностью чужой планеты, хотя, взятое абстрактно, где-нибудь на случайной фотографии, могло сойти за видения из космоса. А были то параллельные гряды гор, системы соленых озер и миражи.

На трехпалубном фюзеляже «боинга» было обозначено название авиакомпании — «Эр Франс». Самолет летел из Парижа. Сейчас он пересекал самый центр Австралийского материка — бескрайнюю пустыню, где когда-то плескались волны богатой жизнью лагуны моря. Ибо в пору становления континентов Земли — terra australis была гигантским атоллом.

…Стюард предложил Мэтью свежую прессу.

Стив выбрал парижскую «Интернэшнл геральд трибюн». Заголовок на первой полосе привлек его внимание:

НОВАЯ ПЛАНЕТА СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ?

Мэтью углубился в чтение:

«…Сенсационные новости получены на этот раз из Национальной обсерватории в Маунт Стромло, расположенной неподалеку от тихой вечнозеленой столицы Австралии. Казалось, со времен Коперника и его знаменитого труда „Об обращениях небесных сфер“ состав планет Солнечной системы не составляет тайны для просвещенного человечества. Правда, напомним, что в средневековой Европе распространению этих знаний пытались мешать. Не секрет, что сочинение Коперника пребывало под запретом католической церкви с 1616 по 1828 год. Справедливости ради скажем, что Коперник лишь положил начало научному изучению нашей космической квартиры после него было немало славных имен: Иоганн Кеплер, Исаак Ньютон, Генрих Вильгельм Ольберс. Они дополняли и исправляли наши представления о занимаемом нами месте во Вселенной. Стало уже аксиомой думать, что состав планет останется неизменным на протяжении миллионов лет.

И вот сообщение из Маунт Стромло: семья наших планет пополнилась!

Запомните имя сэра Джона Дэниела Хартфелта — известного австралийского астрофизика, которого знают специалисты развитых стран. Несколько месяцев назад он обратил внимание на изменения в магнитосфере Юпитера. Программы, введенные в быстродействующие ЭВМ, позволили сделать вывод о наличии в непосредственной близости от планеты-гиганта постороннего тела значительной массы.

Загадкой, однако, остается нынешнее местонахождение небесного пришельца и его первоначальные координаты во Вселенной. Зондаж района Юпитера с помощью радиотелескопов не дал результатов.

К усилиям Хартфелта присоединились специалисты национальных обсерваторий — Гринвичской в Херстмонсо и Пулковской под Ленинградом. Как полагают, русские обнаруживают особый интерес к поискам космического пришельца, поскольку несколько месяцев назад в том же районе бесследно исчез советский исследовательский корабль „Тунгуска“»…

— Теперь я знаю, с кем мне нужно встретиться! — неожиданно вслух произнес Мэтью.

Встретив удивленный взгляд задремавшей было соседки слева, Мэтью изобразил на лице извинительную улыбку и заговорщицки приложил палец к губам.

Тур вспомнил момент их старта с земли. Не тот, когда на космодроме взревели запущенные двигатели и страшная сила реактивной тяги начала выталкивать их вверх, навстречу открытому космосу, а тот, когда кончились перегрузки, смолкли двигатели и их охватила тоскливая тишина. Он посмотрел в иллюминатор и увидел ее — планету-мать. Голубовато-белую в косматых разрывах облаков. Она мигала ему глазницами океанских глубин, спиральными вихрями тайфунов…

— Ну, вот вы и распустились, — сказал седовласый человек, нагибаясь над кустом красной с пепельным отливом розы. — Теперь вы долго будете радовать меня своими великолепными бутонами.

Человек выпрямился и оказался довольно высок.

В легкой спортивной одежде он выглядел намного моложе своих лет, хотя явно находился у той незримой черты, которая отделяет пожилой возраст от старческого.

Из сада открывался вид на широкую гладь бухты. Отсюда хорошо просматривались паруса-крыши знаменитой Сиднейской оперы. Чуть поодаль, на той же противоположной стороне залива, высились небоскребы центральной части города. Их стройные силуэты казались немного призрачными в розоватом ореоле смога, который витал над городом даже в ранний утренний час. На вершине одного из небоскребов, словно нарост на дереве, приютился вращающийся ресторан, откуда можно было обозревать панораму города и бухты.

В сад выходила застекленная стена особняка.

Сквозь затемненное зеленое стекло просматривалась стена с книжными стеллажами и большой письменный стол светлого дерева. Хозяин дома мог быть либо ученым, либо писателем.

Дело происходило в Мосмане — красивом аристократическом районе на северном берегу Сиднейской бухты, принадлежащем немногим избранным австралийского общества.

…Хозяин повернулся, чтобы идти к дому, но внезапный шелест листвы заставил его оглянуться. Из-за куста цветущего рододендрона вышел приземистый человек с фотоаппаратом и вежливо произнес:

— Доброе утро!

— Вы хотите сказать «раннее», не так ли? — не слишком приветливо сказал хозяин, не выказывая, однако, ни малейшего удивления. — Кто вы?

Незнакомец улыбнулся и достал из кармана визитную карточку.

— Газета «Сидней морнинг геральд», сэр, — отчеканил он. — Извините за столь ранний визит, но…

— Что «но»? Вас зовут… — хозяин взглянул на карточку, — Стив Мэтью?