Происхождение зла - [2]
В первые дни пребывания в Голливуде и его окрестностях стало ясно, что ошибочные пророчества восточных могильщиков предвещают не гибель ангельского города,[6] а бурное возрождение в новом виде. Старый порядок сменился. Новый организм восхищает, но это не совсем то, что нужно, и Эллери чуть не собрал чемоданы, решив было лететь назад на Восток. А потом подумал: все кипит и бурлит, путается и клубится, люди преодолевают препятствия, куют железо, пока горячо; ядро старого Голливуда до сих пор пульсирует — сиди, старик, на месте, атмосфера вполне смертоносная; может быть, библиотечные полки пополнятся парочкой книжек.
А тут еще пресса со своими агентами. Он рассчитывал проскочить в город, высадившись не в международном аэропорту Инглвуд, а на промежуточном Локхиде в Бербанке. Но ступил на землю юга Калифорнии под пулеметным огнем вопросов и объективов, увидев себя назавтра на первой странице каждой газеты. Раздобыли даже адрес дома в горах, хоть приятель, агент по недвижимости, клялся впоследствии собственной бородой, что не проронил ни слова. Ничего подобного не случалось со времен громкого дела, в ходе которого Квин спас Манхэттен от судьбы, равной смерти. Газетчики были уверены, будто он прибыл в Лос-Анджелес, как минимум, со столь же крупной пожарной миссией. Выслушав жалобное объяснение, что цель поездки — написать книгу, все расхохотались, приписывая в опубликованных репортажах визит всевозможным причинам, включая сверхсекретное поручение мэра вычистить Большой Лос-Анджелес.
Разве можно удрать после этого?
Он заметил, что стакан пуст, равно как и лист бумаги в пишущей машинке.
Поднялся с кожаного кресла и очутился лицом к лицу с хорошенькой девушкой.
Бросившись к дверям ванной, голый Эллери подумал, что сандалии гуарачо выглядят смехотворно. Потом задумался, почему не надел приличные десятифунтовые «барни». Потом разозлился, высунул голову в дверь и страдальчески крикнул:
— Я предупредил миссис Уильямс, что сегодня не хочу никого видеть, в том числе и ее. Как вы сюда попали?
— Из сада, — объяснила девушка. — Поднялась снизу с пороги. Постаралась не затоптать маргаритки. Надеюсь, не возражаете?
— Возражаю. Уходите.
— Но мне надо с вами встретиться.
— Всем со мной надо встретиться. Только я никого принимать не желаю. Особенно в таком виде.
— Вид действительно бледноватый… И ребра торчат.
Тон медсестры, раздевшей больного. Он вдруг вспомнил, что в Голливуде одежда — исключительно личное дело. Проедешь от аптеки Шваба до Эн-би-си на углу Сансет и Вайн в эскимосской парке на упряжке сибирских лаек — никто головы даже не повернет. Со слаксами можно и даже нужно носить меховой палантин, выставленный напоказ пупок считается консервативным, у любой овощной палатки, как минимум, один мужчина в пляжных трусах задумчиво щупает авокадо.
— Надо немножечко веса набрать… позагорать на солнце.
— Спасибо, — услышал Эллери собственный голос.
Костюм из эдемского сада не имеет для нее значения. Сама девушка еще прелестнее, чем показалось с первого взгляда. Голливудская прелесть, угрюмо заключил он, все они одинаковые. Какая-нибудь «мисс Вселенная» из Пасадены. Короткие полосатые, словно зебра, штанишки, жилетка без застежки поверх чепухового причиндала типа лифчика из ярко-зеленой замши. На крошечных ножках открытые зеленые сандалии, на светло-шатеновой головке замшевая жокейская кепочка в тон. Обнаженная кожа цвета поджаренного тоста, никаких ребер не видно. Маленькая, тоненькая, но, где надо, трехмерная. Лет девятнадцати. Почему-то напоминает Мэг из «Ночной жизни богов» Торна Смита. Он сердито захлопнул дверь.
Спокойно выйдя через несколько минут в приличных слаксах, чесучовой рубашке и темно-красном кожаном пиджаке, увидел ее с сигаретой в своем кресле.
— Я вам налила.
— Очень любезно с вашей стороны. Видимо, для того чтобы я тоже вам предложил. — Нечего слишком любезничать.
— Спасибо. Я до пяти не пью. — На уме у нее было что-то другое.
Эллери прислонился к косяку у эркерного окна, неприязненно на нее глядя.
— Я не так уж стыдлив, мисс…
— Хилл. Лорел Хилл.
— …мисс Хилл, но, сталкиваясь au naturel[7] в Голливуде с незнакомой молоденькой штучкой, предпочитаю проверить, не прячется ли за шторами соучастник с фотоаппаратом и не ждет ли меня предложение взяться за дело. Зачем вы явились?
