Происхождение - [5]

– Как ты сказал: "Задавить"? О, боги! Да я всю свою сознательную жизнь только и делаю, что стараюсь кого-нибудь ненароком не задавить.

На какое-то мгновение Чарлзу стало даже жаль отца. И почему это все шестеро детей Дарвина должны отдавать столь явное предпочтение родне со стороны матери – худым и жилистым Веджвудам? Отчего бы, спрашивается, хотя бы одному из сыновей не пойти в отцовскую породу?

Хотя Чарлзу в ту пору было всего четырнадцать, он нередко засиживался в лаборатории Эразма далеко за полночь. Неудивительно, что по этой причине и из-за горящей серы, которой пропах весь дом, Чарлз заработал в школе прозвище "Газ".

Вдобавок он получил выговор от доктора Самюэля Батлера. Этот известный педагог, директор Королевской классической общедоступной гимназии в Шрусбери, основанной Эдуардом VI в 1522 году и значительно расширенной при королеве Елизавете, однажды при всех отчитал его. Кстати, хотя школа именовалась общедоступной, обучение там в действительности стоило отнюдь не дешево. Правда, классные помещения, часовня и библиотека были выше всяких похвал.

– Послушайтесь моего совета, Дарвин, и не тратьте своего времени на бесполезные предметы. Учите-ка лучше греческую грамматику и латынь. Для джентльмена они необходимы.

На повороте усыпанной гравием аллеи, ведущей к парадному подъезду Маунта, послышался стук колес экипажа. Чарлз положил роман автора "Уэверли" ["Автор "Уэверли" – так долгое время называли Вальтера Скотта, анонимно опубликовавшего "Уэверли" и еще несколько романов, – Прим. пер.] рядом с цветочной вазой, встал и отодвинул тюлевую занавеску. Внизу, в своей двуколке, в которой он проехал кружным путем от Кембриджа через угольные копи Вулверхемптона и известковые карьеры Эльбербери, восседал неутомимый профессор Адам Седжвик, осаживая лошадь и держа вожжи в одной руке, а другой поправляя на голове белый цилиндр.

Чарлз вприпрыжку сбежал по широкой лестнице.

Адам Седжвик стоял в нескольких шагах от высоких дубовых дверей и портика, подпираемого четырьмя мраморными колоннами, раскинув руки и довольно улыбаясь.

– Это, я понимаю, дом! Вот как надо строить. Главное – прочность. Такое сооружение способны разрушить разве что Везувий или Этна.

– Как раз к этому отец и стремился, когда купил двенадцать акров на холме, по-здешнему "горе", – поэтому-то имение и называется "Маунт" ["Маунт" – по-английски "гора", – Прим, nep.]. Между нами говоря, то же прозвище дали и отцу.

Чарлз позвал конюха, чтобы тот позаботился о лошади Седжвика. В это время Эдвард, их старый дворецкий, уже отнес чемоданы профессора наверх в комнату для гостей, выходившую окнами на реку Северн. Чарлз также распорядился, чтобы Седжвику принесли горячей воды сполоснуться после долгой дороги, а вернее сказать, целого геологического похода, составившего без малого сто семьдесят пять миль окольного пути от Кембриджа.

– Как лето? Хорошо поработали? – спросил Сед-жвик.

– Да, весь июль я занимался геологией, работал как вол, Генсло предложил мне для начала составить топографическую карту Шропшира. Это оказалось совсем непросто, куда сложнее, чем я предполагал. Я сделал в цвете набросок нескольких участков на выбор, по-моему, получилось точно. А вот насчет залегания пластов, тут я не вполне уверен, что все вышло как надо.

– Сейчас умоюсь и гляну. Мой вам совет: берите в руки молоток и отправляйтесь в горы. Набирайте как можно больше породы. И через два года, даю гарантию, вы станете заправским геологом.

Чарлз искоса глянул на огромного йоркширца, по-своему красивого, со скуластым лицом, густыми черными бровями, большими глазами, курчавыми волосами и носом, внушительные размеры которого тем не менее не скрадывали полноты его губ и резкой очерченности подбородка. В университете он считался замечательным лектором, умевшим покорять слушателей даже тогда, когда жаловался на мучивший его ревматизм. У него было неважное зрение последствие одной из первых геологических экспедиций, предпринятых еще в юности, когда в глаз ему попал осколок камня. Как и его ближайший друг Джон Генсло, Седж-вик имел духовное звание, сочетая профессорскую деятельность в Кембридже с обязанностями диакона. Он нередко проводил богослужения у себя в Денте в графстве Йоркшир и был человеком высоких нравственных и религиозных убеждений. Насколько было известно Чарлзу, в своей жизни Седжвик не знал ни женщин, ни женской любви. Свой взгляд на женитьбу он тоже изложил студентам:

– Женитьба хороша для мужчины, когда он подходит к последней черте. Но до этого одна жена равнозначна многим невзгодам…

Невзирая на столь желчную оценку, профессора считали весьма "перспективным женихом, который каждый день буквально-таки нарасхват на званых обедах". Чарлз, к стыду своему, так ни разу и не удосужился побывать на его популярных у студентов лекциях по геологии: два с лишним года, до девятнадцати лет, занимаясь на медицинском факультете Эдинбургского университета, Дарвин исправно посещал лекции профессора геологии Роберта Джеймсона. Они наводили на него такую скуку, что навсегда отбили всякую охоту иметь дело с этим предметом. Профессор Седжвик был необыкновенно тщеславен, но не мелочен, он дал понять Чарлзу, что не в обиде на него за подобное невнимание к своей особе.