Происхождение миров - [3]

С этими признаниями, в которых отражаются сомнение и бессилие, чаще всего приходится встречаться тогда, когда речь идет о наиболее широких проблемах, которые стоят перед наукой, как, например, проблема происхождения человека и, особенно, проблема происхождения миров. Мы оказываемся здесь на традиционном поле битвы между наукой и религией, между материализмом и идеализмом, причем существо борьбы в настоящее время осталось таким же, как и прежде. «Высший вопрос всей философии, вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе, имеет свои корни, стало быть, не в меньшей степени, чем всякая религия, в ограниченных и невежественных представлениях людей периода дикости. Но он мог быть со всей резкостью поставлен, мог приобрести все свое значение лишь после того, как европейское человечество пробудилось от долгой зимней спячки христианского средневековья. Вопрос об отношении мышления к бытию, — о том что является первичным: дух или природа, — этот вопрос, игравший, впрочем, большую роль и в средневековой схоластике, на зло церкви принял более острую форму: создан ли мир богом или он существует от века?

Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, — а у философов, например у Гегеля, сотворение мира принимает нередко еще более запутанный и нелепый вид, чем в христианстве, — составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма».[3]

Эта последняя сторона космогонической проблемы представляет собой еще один источник интереса для марксистов. Можно даже сказать, что неоднократно, как в древности, так и в современную эпоху, история этой проблемы очень верно отражала не только уровень научных знаний, но и борьбу классов своего времени. В эпохи, когда новые прогрессивные классы решительно вели наступление на классы, стоящие у власти, они совсем не боялись подорвать самые основы религии, отрицая все божественное и необходимость «первопричины» вселенной. Тогда вопрос о происхождении миров ставился правильно с научной точки зрения, но слабое развитие науки не позволило дать научно обоснованных объяснений даже в отношении происхождения планет. В другие века, когда наука развивалась очень быстро, влияние религии, — несмотря на то, что оно уже частично ослабло, — мешало тому, чтобы ученые стали заниматься непосредственно этими проблемами. Даже сегодня некоторые ученые при разработке своих гипотез находятся в шорах идеализма и поворачивают обратно в тот момент, когда они должны идти вперед.

Следует, впрочем, признать, что сама природа проблемы допускает подобные увертки. Космогония далеко не является наукой, результаты которой имеют характер полной уверенности. По мере того, как мы удаляемся от нашей Земли или от настоящей эпохи, в гипотезах все более и более значительную роль приобретает фактор вероятности. Когда мы имеем дело с подобными проблемами, мы не можем, конечно, «экспериментировать», а должны довольствоваться тем, что можем «наблюдать», сравнивать данные наблюдений и выяснять, приводят ли различные теории к согласованным результатам.

Все это показывает, что по сравнению со всеми науками космогония является, возможно, наиболее сложной и наиболее недостоверной, наиболее дерзкой и дающей наибольший простор для дискуссий и что она требует наиболее тонкого в известном смысле изложения. Почти невозможно составить представление о современной космогонии, если мы не будем знать о самых последних открытиях в астрономии (они изложены вкратце в следующей главе). Но для того, чтобы можно было следить за борьбой противоположных тенденций в настоящее время и понять истинные причины сопротивления, встречающегося на пути развития космогонии, в равной мере очень полезно изучить ее прогресс или се неудачи не только с точки зрения логического развития ее научных концепций, но и с исторической точки зрения.

Мы постараемся это сделать на ближайших страницах. Мы проследим эволюцию проблемы о происхождении миров от наивных преданий древности до научных теорий современных ученых, от «крючковатых» атомов Демокрита до теории Шмидта о происхождении солнечной системы. «Неуверенное» на наших глазах постепенно превратится в «вероятное» и даже «достоверное»; соблазнительные гипотезы, подобные гипотезе Лапласа, рухнут под напором критики, чтобы уступить место более солидным теориям. Излагая открытие за открытием, мы придем к современной эпохе, когда возраст Земли уже можно считать известным, когда можно изучать процессы, поддерживающие энергию излучения звезд, и получать сведения о путях звездной эволюции, когда, наконец, мы начинаем получать сведения о превращениях вещества в излучение и излучения в вещество. Мы почувствуем, несмотря на несовершенство гипотез, что решение наиболее общих проблем о непрерывном возрождении миров близко как никогда, и мы только будем сожалеть о тех колебаниях, скажем даже, изменах, к которым приводят многих ученых их с виду научные, но по существу антинаучные соображения.