Происхождение Каббалы - [28]
Этот символизм древа подчёркивает элемент, ставший важнейшим в каббалистическом учении о мистическом призвании евреев. Древо не только поддерживается и орошается источником; его цветение, рост и благополучие, его жизненная сила или, наоборот, слабость зависят от деяний Израиля. Особый акцент, придающийся этому объяснению космической важности деяний Израиля, а также диалектика, которую такое изображение предполагает применительно к «чистоте» представления о Боге, выделяются уже в этих текстах, проявляясь с ещё большей интенсивностью в сочинениях поздних каббалистов. Между Богом-Творцом и человеком есть промежуточная зона, которая не просто принадлежит к тварной стороне, но и её отношения с Богом, который, в конце концов, «насадил» это древо, не определены точно. В символах и образах, смысл которых остаётся неточным, сформулирована мысль, уже присутствующая в древней агадической литературе, а именно, несколько сомнительная теологическая идея, что «праведник увеличивает силу Всемогущества [гебура, божественная dynamis]»[139]. В каббалистических источниках появляется новая мифическая образность, с которой представлено это влияние: влияние «святого Израиля» на высшие сферы осуществляется через выполнение обрядов, элементы которых находятся в мистических отношениях с эонами или сефирот древа божественных сил. В этом-то причина наличия разнообразного ритуального символизма в Бахир, а также объяснения конкретных заповедей Торы.
Идея о «притоке свыше и притоке снизу», как выражались позже испанские каббалисты, особенно Зогар, потому может быть найдена уже в Бахир. Приток свыше, насколько я могу судить, всегда представлен здесь в связи с символизмом Софии как источника космического древа. Многие отрывки, связанные с символизмом источника — что характерно, почти исключительно в притчах — могут быть без труда связаны с Софией[140]. Только в последней трети книги символизм источника, то есть Софии, применяется к «каналу», через который вода этого источника доставляется к другим сферам. Канал, очевидно, следует понимать как последний эон в структуре этих могуществ, находящийся в особой связи с Софией[141].
3. Другие гностические элементы: могущества Бога — Миддот — гностическое перетолкование талмудических высказываний — двойная София и символизм Софии как Дочери и Невесты
Именно на этих силах, раздельно или вместе, прежде всего концентрируется книга Бахир. Большая часть книги посвящена изучению упоминаний этих «сил Бога», которые мы вполне можем отождествлять с эонами в плероме, в библейских стихах, а также в других символических выражениях, включая понятия из Библии, мистицизм языка и идеи Агады, вместе составляющие практически неистощимый запас символов для этой цели. И здесь тоже символы и понятия древних гностиков часто появляются вновь, либо из-за действительных исторических связей или в результате аналогичных методов экзегезы, хотя, без сомнения, такая экзегеза, должно быть, получила некий импульс из переданного материала, даже если впоследствии пошла своим путём. Более того, большая часть книги состоит из мистических вариаций на мотивы книги Иецира. На самом деле, термин «сефирот» Бахир подхватила из этой работы, хотя он больше не понимается в смысле идеальных чисел, которые содержат в себе все силы творения, как это было у автора Йецира. Сефирот теперь означают эоны, силы Бога, которые также являются его атрибутами. Термин «сефирот», однако, не занимает в Бахир важного места. Он появляется только в разделе 87, где десять пальцев, которые священники поднимают при благословении, оказываются «аллюзией на десять сефирот, посредством которых запечатаны небо и земля». В самой книге Иецира только шесть сефирот исполняют эту функцию, и в данном случае термин, очевидно, отождествляется с иной концепцией. На это также указывает новое объяснение смысла термина сефирот. Слово выводится не из сафар, «считать», а из саппир, «сапфир». Потому это сапфировые отражения божества, и Пс. 18:2: «Небеса проповедуют славу Божию» автор толкует в соответствии с этой этимологией: «небеса сияют сапфировым блеском славы Божией». Эта мистическая этимология впоследствии станет классической в каббалистической литературе. В свете фрагментарного состояния книги может быть невозможно извлечь многое из того факта, что термин «сефирот» отсутствует в других частях текста. Тем не менее, остаётся удивительным, что идея о сефирот была, так сказать, устранена именно из тех отрывков, которые очевидно основаны на Книге Творения, но появляется как нечто известное и самоочевидное в том отрывке, который никак не связан с мотивами книги
